— Чего молчишь, язык проглотил?
— Это не я! Я просто мимо шёл! Я говорил, что вас трогать не надо это всё Гриня с Миколой, это они над вами пошутить захотели!
— Пошутить? Нюхай, чем ваши шутки пахнут!
Я сую под нос отшатнувшегося гопника свой кулак. Ну, нифига себе! А чего это он такой... весь окровавленный? Будто я им кровь в ведре мешал. Я взглянул на вторую руку, ну надо же! И где же это я так извазюкаться-то успел? Пипец рубашке, не отстирается теперь.
— Слушай сюда внимательно! И не говори, что не слышал, это я тебе говорю, Миша-Лапа с Молдаванки! Отрада теперь моя, если кого из ваших здесь увижу — тут и прикопаю. Ты меня понял?
— Д-да!
— За испорченную рубаху мне откуп занесёте, это понятно?
— Д-да!
— Всё, свободен!
Слегка толкаю гопника в живот и тот откачнувшись вдруг громко портит воздух. А на штанах расплывается большое мокрое пятно. Однако нехило я его запугал, он и в натуре описался!
Гляжу на скульптурную группу «Три соляных столпа» и печально качаю головой.
— Арик, Додик, отомрите уже! Только корзиночку на радостях не разорвите. Соня, душа моя, тоже очнись. Понимаю, красиво вокруг, но некогда нам сейчас морскими пейзажами любоваться. Собирай быстро продукты, дома покушаешь, нам пора! А я пока ополоснусь чуток, чёта замарался слегка.
А потом мы идём домой. Ну, как идём? Быстро идём, очень быстро идём... бежим, в общем! Меня подгоняет чувство опасности, а вдруг «наши» уркаганы очухались и своим дружкам нас уже заложили. Или где-нибудь в окрестностях пляжа бродит ещё одна подобная банда? Это тормозу на пляже я мог втирать про Мишу-Лапу с Молдаванки, а на самом-то деле я здесь никто и звать меня никак. И с этим тоже теперь что-то надо делать! Уже у самой подворотни я останавливаю свою компанию и строго-настрого наказываю никому и ничего не рассказывать.
— А то фиг нам, а не походы на пляж. Понятно?
Три китайских болванчика дружно и часто-часто кивают головами. Что-то они у меня к вечеру какие-то молчаливые стали. На пляж летели, так трещали без умолку, а на обратном пути ни словечка, ни писка. А всё дело в животворном морском воздухе, благодатно влияющем на неокрепшие детские организмы!
— Сонечка, дай мою простынку, сверху накину чтоб порванную рубашку прикрыть, а продукты к себе забери не по карманам же мне их распихивать!
Накрываю плечи простынкой, быстро пересекаю пустынный двор и поднимаюсь в квартиру. На моё счастье мама в комнате что-то шьёт на машинке и в ванную удаётся проскользнуть незамеченным. Скидываю рубашку, запихиваю её в самый низ корзинки с грязным бельём и тщательно моюсь с мылом под холодным душем. Болезненно сморщившись печально рассматриваю сбитые в кровь костяшки кулаков и с некоторым недоумением, чуть видимую в зеркале бледно-розовую полосу на горле. Нифигасе! Это ещё что за дела? На шее такая отметина у меня могла бы остаться, когда порвал ворот рубашки, но на горле-то откуда? Так и не определив причины её непонятного появления устало бреду в свою спальню.