Долгие каникулы в Одессе (Gonti) - страница 96

— Но тебе он денег не платил и мне даже слова не сказал! Я ж считала, что ты выступаешь бесплатно и гордилась что тебя пригласили!

— И правильно делала, что гордилась! Теперь ты знаешь, что за моё выступление готовы платить деньги, так что можешь гордиться в два раза больше! — я с дурашливым испугом увернулся от шутливого маминого подзатыльника и продолжил: — Мама, теперь Мендель знает, что на меня есть спрос, я того стою и он готов мне платить. Но он ещё не понимает, что всю эту кустарщину надо выводить на более высокий уровень. Вот об этом я и хочу с ним поговорить. Я не хочу быть просто сессионным музыкантом на почасовой оплате за копейки. Я хочу получать постоянный и хороший гонорар за свой труд, и я знаю, как этого добиться и что для этого нужно сделать.

— Миша! Неужели тебе чего-то не хватает? Ты скажи, я куплю, средства у меня ещё есть, мне ж их тратить не на кого было. Сыночка, зачем тебе деньги? Зачем тебе работать? Ты учись, а я всё для тебя сделаю!

Мама чуть не расплакалась полагая, что я в чём-то ущемлён, но стесняюсь об этом ей сказать, а она сама догадаться не может. Еле успокоил дорого мне человека заверив, что у меня есть всё о чём только можно мечтать. Но если я хочу связать своё будущее с музыкой, то уже сейчас должен понимать, как этим можно зарабатывать на жизнь и смогу ли я зарабатывать столько чтоб жить достойно. И вообще, как настоящий мужчина это я должен заботиться о достатке в доме, а не полагаться на хрупкие женские плечи. Успокоил. Вроде бы.

Смахнув с ресницы слезинку и покачав головой, мама с грустью произнесла: — Надо же, «Мужчина»! Слова-то какие... жить достойно, достаток в доме... И откуда только у тебя подобные мысли берутся? — и вдруг задорно тряхнув плечами, хихикнула: — «Хрупкие женские плечи»! — Ну, Миша! Вот скажешь тоже! Хорошо, только теперь ты сам с этим прохиндеем разговаривай, я на него сердита и всё равно в этом ничего не понимаю. Ляпну ещё что-нибудь не то. Но, похоже у Иосифа достойный внук растёт, раз в таком возрасте уже сам панамы строит и с гешефтмахера свой гешефт поиметь хочет... И таки получит!

Довольно улыбаясь, мама ушла к себе, а я не стал её разубеждать, что вовсе не «строю панаму», или говоря нормальным языком, не задумываю афёру. И похоже мама уже стала забывать, что её двоюродный брат мне вовсе не дед. Но напоминать об этом ей не стану.

***

Проводив гостя на кухню и усадив за стол, мама окинула критическим взглядом угощение и оставшись удовлетворённой увиденным направилась к двери.

— Всё мужчины, я ухожу и вашим переговорам мешать не буду. Мендель Иосифович, если хотите, то можете курить. Пепельница стоит на подоконнике, только форточку откройте. Мише табачный дым вреден, у мальчика растущий организм!