Род Поликарпа Сидоровича шел из беспросветной тьмы крепостничества. Предки его пережили и испытали все, что выпадало на долю бесправных, задавленных нуждою и лишениями крестьян. Крестьян, которых наказывали за разные провинности батогами, палками, плетью, арапником, розгами и которые, смирившись до поры до времени, считая телесные наказания допустимыми и даже неизбежными, говорили о себе: «Тело государево, душа божья, спина барская». Знали предки Голубкина и что такое торговля людьми, продажа крепостных семьями и порознь. И через всяческие унижения прошли в те времена, когда их нередко называли не именами, а кличками, как собак, и эти клички, прозвища оставались за ними до самой смерти. Видели, как бегут порабощенные крестьяне на вольные земли — в Новороссию, Бессарабию… Как восстают, выказывают неповиновение властям. И сами, быть может, участвовали в бунтах.
Много пережил на своем веку Поликарп Сидорович, прежде чем освободился от крепостной зависимости. Но не ожесточился, не возненавидел мир, не затаил злобу на людей, а сохранил душевное благородство, любовь к ближнему. Он был старовер-начетчик (слово «начетчик» означало большую и глубокую начитанность в старопечатных — дониконовских — духовных книгах). Происходил из староверческой семьи — от нее через многие поколения, жившие в далеком прошлом, тянулась незримая нить к ярым «ревнителям благочестия», которые в XVII веке решительно выступили против патриарха Никона и его реформ, к неистовому бунтарю протопопу Аввакуму, одному из первых вождей раскола. Отвергая новые обряды церкви, введенные Никоном, Аввакум и его сторонники, единомышленники, не страшась пыток, жестоких наказаний и даже самой смерти, обличали мирские пороки, неприглядные нравы духовенства…
Для старовера Поликарпа Сидоровича главное заключалось не во внешней обрядности, а во внутренних человеческих качествах. В том, каков человек: жаден, недобр, себялюбив, распущен или справедлив, честен, строг в нравственном отношении.
Голубкин разводил пчел; в саду стояло несколько ульев. Весной, когда зацветали яблони, груши и сливы и пчелы летели за взятком, его часто можно было увидеть на этой маленькой пасеке. Он любил повторять, что пчела жалит только грешника… Умел обращаться с «божьей угодницей». Знал, что на пчельнике надо все делать тихо, спокойно, что улей нужно открывать медленно, осторожно, что пчелы не любят резких, порывистых движений и стука. Для усмирения их зажигал гнилушки и подкуривал дымом. Следил, чтобы в ульях выводилось меньше трутней — ведь они съедают много меда…