Я заглянул в Ганновер-галерею, но она произвела на меня не слишком отрадное впечатление; жалею, что многие художники представлены в ней отнюдь не лучшими своими полотнами. Мы, в частности, представлены там далеко не достаточно, и это очень печально. Видимо, мне придется когда-нибудь устроить тут настоящую хорошую выставку. Со мной об этом часто заговаривают, и я полагаю, что выставка принесла бы несомненную пользу, но показать на ней следует лишь очень хорошие вещи. Мне кажется, что в торговле картинами дела идут сейчас неважно, судя по ценам на распродаже Федо, которые приводятся в газетах.
Простите за краткость — сегодня мне надо написать уйму писем.
258
Живерни,
15 апреля 1901 г.
Дорогой господин Дюран,
Выберите на этой неделе денек и приезжайте взглянуть на мои лондонские этюды, если, конечно, это Вас не затруднит: так мне будет удобней, чем в воскресенье. И сообщите с обратной почтой, когда приедете.
До свидания и, надеюсь, скорого.
Искренне преданный Вам
Клод Моне
P. S. Г-н Жорж запрашивает меня, успею ли я закончить один «Пруд с кувшинками», который ему хочется отправить в Нью-Йорк, но сейчас еще не такое время, чтобы работать с натуры; отдать же Вам я могу, как уже писал, только тот «Пруд», который оставил себе, да и его отдам лишь в том случае, если Вы на этом категорически настаиваете.
260
Живерни,
19 июля 1901 г.
Дорогой господин Дюран,
Я очень виноват перед Вами, так как целую вечность не писал Вам; сезон оказался для меня не очень благоприятным, несмотря на постоянную хорошую погоду, может быть, даже слишком хорошую: я ведь не переношу жару — она выбивает меня из колеи. На улице такой зной, что в мастерской невозможно работать. Словом, год потерян.
Мечтаю о дожде и даже холодах. Вот тогда бы я смог опять взяться за дело.
Поэтому прошу Вас немного потерпеть: при первой же возможности сделаю для Вас несколько полотен, а сейчас я никуда не гожусь.
261
Живерни,
13 августа 1901 г.
Дорогой господин Дюран,
Вот уже месяц, как я опять взялся за работу, но без особенного успеха и до сих пор не смог поработать над Вашими полотнами, изображающими сад, так как большая аллея еще не такая пышная, как мне хочется. Однако этого ждать уже недолго, и я надеюсь, что в ближайшие дни приду в форму; если же нет, то, значит, я больше ни на что не годен…
262
Живерни,
24 ноября 1901 г.
Дорогой господин Дюран,
Поскольку было условлено, что стоимость трех картин, высланных в апреле, составляет 20 000 фр., нет никаких оснований к этому возвращаться — это дело решенное. Что касается последних картин, то Вы, как мне кажется, ошибаетесь: Вы пишете, что я должен представить Вам 9 картин на 47 500, в то время как по моей оценке они должны стоить 60 500. Вам нетрудно это проверить. Вы же понимаете, что теперь, когда у меня практически не осталось вещей из серии «Утро» и очень мало марин, я запрашиваю больше, чем тогда, когда они имелись у меня в большом количестве. Я отдаю Вам их по той же цене, по которой продавал их раньше Вашим коллегам, хотя тогда у меня было гораздо больше этих вещей. Кроме того, будет только справедливо, если, работая все медленнее и создавая все меньше, я тоже воспользуюсь общим повышением цен. Заранее убежден, что Вы поймете меня — Вы же знаете, что я неизменно стараюсь предоставить Вам преимущество. Я неоднократно мог продать различные свои полотна другим за более высокую цену, но не делал этого из-за Вас, и Вы достаточно знакомы со мной, чтобы не счесть меня стяжателем, не так ли?