Перед злополучным Анри Реньо падают на колени только потому, что он сумел скопировать Фортуни. Ему даже воздвигли памятник за такое проявление гения. Вот уже целых полвека творятся самые отвратительные глупости, создаются самые незаслуженные репутации, разлетающиеся, как дым, лет десять спустя, — срок, в течение которого прославляли Делароша и предавали поруганию Делакруа.
Во Франции люди так боятся выглядеть смешными, что остерегаются всего оригинального и смеются над всем самобытным. Кроме того, во Франции, как и повсюду, много посредственностей, а именно посредственности и диктуют всем свою волю. Но не беда! Подобно своим предшественникам в 1830 г., «импрессионисты», опираясь на свой талант, будут сражаться до окончательной и уже близкой победы. «Другие художники, — сказал мне кто-то, — уже собираются выставиться у „импрессионистов“, потому что хотят там прочистить свои палитры». Это безусловно правильно. С каждым годом картины в Салоне становятся все светлее. Завтра в жюри войдет г-н Мане, и те, кто сегодня еще отрицает его талант, начнут его копировать. Что касается «импрессионистов», то они мало беспокоятся о Салоне, ибо понимают: как ни реформируй это учреждение, оно все равно сохранит свой меркантильный характер, который неизменно вреден для всякой художественной выставки.
Когда публика окончательно отвернется от прежней унылой и темной, как асфальт, живописи ради грациозного и привлекательного творчества «импрессионистов», критики, в свою очередь, начнут восторгаться последним, клянясь, что они всегда находили у этих художников большой талант. И самые осторожные из них напишут, чтобы передать заветы благоразумия своим детям: «Шекспир — великий драматург, а Веласкес — большой художник».
Ж. Ривьер
«L’Impressionniste», 21 апреля 1877 г., № 3.
К женщинам
Сударыня,
… Вы побывали, сударыня, на выставке импрессионистов, Вы видели там радостные, залитые солнцем картины, и поскольку Вы молоды и хороши собой, они пришлись Вам по вкусу; Вы видели там женские портреты, и хотя я слишком галантен, чтобы утверждать, что они льстят оригиналу, они все-таки безусловно красивы. Таково, по крайней мере, Ваше мнение, и Вы сами были бы не прочь стать обладательницей восхитительного портрета, сохраняющего все то обаяние, которое излучает Ваша прелестная особа. Но у Вас есть муж… Ваш муж, хотя он, может быть, республиканец, приходит в ярость при одной мысли о революционере, сеющем раздор в стане художников… Он восстает против рутины в политике и государственном управлении, но смотрит на живопись сквозь призму старой живописи…