Однако в декабре положение Писсарро ухудшается ввиду новых финансовых затруднений Дюран-Рюэля. Последний советует художнику «заняться маленькими композициями гуашью на тафте и веерах». Среди работ Писсарро, относящихся к этому периоду, следует отметить «Торговлю птицей в Понтуазе» (коллекция Пулло), простую реалистическую композицию без пейзажа, полную пластической мощи и человечности.
В сентябре Сислей уезжает из Вене-Надона и устраивается в Mopе#. Он работает с большим подъемом.
Тем временем Дюран-Рюэль, решив воспользоваться успехом апрельской выставки, задумывает на 1883 г. серию персональных выставок своих художников. Для этой цели он оборудует новое помещение, снятое им на бульваре Мадлен. Сислей робко возражает против этого замысла. Моне тоже не разделяет точку зрения Дюран-Рюэля. Правда, он предпочитает персональные выставки коллективным, но, как и Сислей, опасается, что, слишком часто устраивая персональные выставки, можно наскучить публике. Поэтому он предлагает ограничиться двумя персональными выставками: одна — кого-нибудь из пейзажистов, скажем, Сислея или его самого; другая — Ренуара или Дега.
Несколькими днями позже, на Международной выставке у Жоржа Пти, Моне встречает Писсарро, «с которым давным-давно не виделся». Они договариваются о том, что публику надо ошарашить общей выставкой, а для этой цели лучше подойдет не помещение Дюран-Рюэля, а роскошный зал Жоржа Пти. Дюран-Рюэль, естественно, возражает: коль скоро картины покупает он, было бы странно выставлять их не у него, а у постороннего человека.
В 1883 г. персональные выставки следуют одна за другой: в феврале наступает черед Будена, в марте — Моне, в апреле — Ренуара, в мае — Писсарро, в июне — Сислея.
Буден, завязавший отношения с Дюран-Рюэлем в 1881 г., продает ему в 1883 г. свои полотна по цене от 100 до 400 франков за штуку. Для выставки он продает ему две свои большие принятые в Салон картины по 2000 франков за каждую. Чтобы удовлетворить Дюран-Рюэля, он старается в это время «оживить цвет».
Моне очень недоволен тем, как организована его выставка: освещение плохое, внимание прессы не привлечено. Выставка плохо подготовлена и плохо рекламирована. Это полный провал. Он старается не появляться в Париже, где ему непременно станут выражать сочувствие по поводу того, что пресса замалчивает выставку. Моне так обескуражен, что пишет: «Лучше будет вообще отказаться от борьбы». Кроме того, Дюран-Рюэль лишь с трудом находит возможность посылать ему деньги, и художник боится, как бы ему не пришлось опять продавать картины кому попало и, в частности, обратиться «к Фору, который, вероятно, с победоносным видом выставит меня за дверь». Однако 15 апреля Дюран-Рюэль сумел расплатиться, и Моне воспрянул духом. 29 апреля он переезжает из Пуасси в Живерни, где проживет до самой смерти. Он организует свою работу, разводит в саду цветы, чтобы ему было что писать в дурную погоду. Он строит сарай для лодок, так как хочет, подобно Добиньи, писать прямо на воде. Порой он сожалеет, что забрался так далеко от Парижа, но Дюран-Рюэль подбадривает его, да и природа в Живерни великолепная. В июле, задержавшись с окончанием обещанных Дюран-Рюэлю полотен, он решает украсить картинами его квартиру. Цена на полотна Моне уже дошла до 500–600 франков. Но художник недоволен своей работой: «Или я стал сумасшедшим, или… Сегодня мне гораздо труднее делать то, что я когда-то выполнял с легкостью». Дело же просто в том, что он, сам почти того не сознавая, меняет свою манеру. Напротив, Дюран-Рюэль и его клиенты чрезвычайно довольны продукцией Моне. Действительно, в 1883 г. Альфред де Лостало утверждает, что Моне не натуралист в полном смысле этого слова, а утонченный художник, поэт. Он не революционер, не анархист; следовательно, его можно хвалить даже в таком консервативном органе, как «Gazette de Beaux-Arts» (1883, № 1, стр. 342 и далее).