Дурной тенденциозности, однако, он не выдумал. Она существовала.
Вольтер насмешливо спрашивает: не была ли бы написана история Франции совсем иначе, если бы в Столетней войне победили англичане? И вопрос не лишен основания. Возможно, историки и в самом деле стали бы до небес превозносить английского короля Генриха V, освободителя Франции.
Для нас, воспитанных на хрониках Шекспира, это прозвучит неожиданно, но Вольтер доказывает: Ричард III вовсе не был ни чудовищем моральным, ни горбуном и уродом. На самом деле он был красив, только одно плечо выше другого. Его изобразили таким и изобличили в преступлениях, которых он не только не совершал, но и не мог совершить, ибо они противоречили его собственным интересам, лишь из раболепного служения победившему Ричарда жестокому и скупому Генриху VII.
И так далее, и тому подобное. Историки Англии нового времени — тори обвиняют во всех несчастьях страны вигов, и наоборот.
Вольтер не только требует строжайшей проверки фактов, приведенных в исторических источниках. Не только сам все досконально изучает и проверяет. Количество источников, которыми пользовался он сам, огромно и всеобъемлюще. И они известны, хотя он не прибегал к сноскам и ссылкам: тогда это еще не было принято. Рене По-мо приложил к своему критическому изданию «Опыта О нравах и духе народов» список процитированных Вольтером в его сочинении авторов, а точнее — авторов и источников. Их 502. Среди них Адиссон и Апулей, Аристофан и Аристотель, Фрэнсис Бэкон и святой Василий, Бен-Джонсон, Библия, Новый Завет, Апокалипсис, Буало, святой Бунаветур, Бюффон, Кальвин, Дмитрий Кантемир, Катон, Катулл, Юлий Цезарь, Цицерон, Клемент Александрийский и святой Клементий, Конфуций, Коран и «Энциклопедия» Дидро и д’Аламбера, Корнелий, Данте, Демосфен, Епиктет, Эпикур, Фенелон, Фредегер, Гильом де Тур, Геродот, Гесиод, Гомер, Гораций, Юм, Юванси — его лицейский товарищ, иезуит и историк, Ювенал, Лафонтен, Ламот де Вайе, Лейбниц, Локк, Макиавелли, Марк Антоний, Марко Поло, Мильтон, Монтень, Овидий, Лукреций, Паскаль, Пиколомини, Вергилий, Орас Уолпол, Ксенофонт… и, разумеется, целая плеяда французских историков, начиная с Боссюэ.
На одних он опирается, далеко не все цитируя, с другими спорит или высмеивает их, третьи помогают украшению его стиля. Так, целая 95-я страница первого тома «Опыта» в издании Помо отведена цитатам из Лукреция и комментариям Вольтера. «Нет, ничего во всей античности нельзя предпочесть этому отрывку, простому и возвышенному, продиктованному разумом и добродетелью, вызванному энтузиазмом, который отвергает здравый смысл», — пишет Вольтер по поводу цитаты, начинающейся так: «Каждый гражданин должен быть убежден в существовании провидения. Достаточно наблюдать порядок и гармонию вселенной, чтобы твердо знать: случай не мог бы так ее сформировать».