Но пока он предпочитает разночинца аристократу и признается Тьерьо, что тот единственный человек, которого он хотел бы видеть.
Однако видит и других. Он ведет как бы двойную жизнь — истинную и камуфляжную. Почему? Почему может показаться, что он и не уезжал на три года, не брал английских уроков? Секрет в том, что не изменился Париж. «Здесь говорят только о Риме, об янсенистах, о папском декрете, об изгнаниях и арестах. Одно только собрание епископов повлекло за собой двадцать тысяч ордеров на аресты», — жалуется он в одном из писем. В других жалуется еще на многое.
В жизни истинной занимают большое место возобновившаяся сразу же после его возвращения давняя дружба с Адриенной Лекуврер и смешанное с горем от постигшей ее через год смерти, такой внезапной и преждевременной, оскорбление, нанесенное посмертным надругательством над телом покойной.
Отношения их были сложными и неровными. Вначале была не только дружба. Но пылкое сердце Адриенны требовало героев не одной душой, но и внешностью воинов. А Вольтер, тщедушный, тонкогубый и в молодости некрасивый, своим обликом на героя нисколько не походил. Дружба их тоже перемежалась размолвками. Но какое это имело значение?! Адриенна от природы была наделена таким благородством чувств, такой непоколебимой и бесстрашной дружеской верностью. Она была сиделкой Вольтера, когда он болел ветряной оспой — болезнью по тем временам не только заразительной, но и опасной. Она упала в обморок, когда кавалер де Роан занес над Вольтером палку. А темперамент, внутренний огонь сделали Адриенну великой трагической актрисой. Они с Вольтером были связаны и совместной работой и не раз делили радость успеха и горечь неудач.
Этот огонь и сжег ее в возрасте тридцати восьми лет. Слабая здоровьем с юности, и, тяжело заболев, она, как некогда Мольер, не оставляла сцены. Последним ее спектаклем, 15 мая 1730 года, был «Эдип» Вольтера, где она играла Иокасту с самой премьеры. После этого спектакля Адриенна слегла, чтобы больше уже не встать…
Вольтер не забыл, чем был ей обязан, и вместе с ее последним возлюбленным, Морисом Саксонским, и графом д’Аржанталем четыре дня не отходил от постели больной. На его руках и руках Мориса Саксонского она и скончалась утром 20 мая.
Казалось, было бы так естественно, если бы Адриенна Лекуврер удостоилась самых почетных похорон. На следующий день Комеди франсез отменила спектакль, и у дверей театра висела траурная афиша. Парижская публика ее боготворила. Но в тогдашней Франции профессия покойницы считалась презренной. Католическая церковь отказывала актерам в христианском погребении, если они на смертном одре не отрекались от греховного лицедейства. Опоздал ли приглашенный к ней перед смертью священник или она отказалась признать грехом свое святое искусство — версии и по этому поводу разные, — на «освященной земле» она вечного покоя найти не могла. Был иной выход — торжественные гражданские похороны: их не раз удостаивались великие актеры. Но известный нам комиссар полиции месье Эро, опасаясь, что они соберут слишком много публики и вызовут нежелательный взрыв страстей — чего доброго, раздадутся голоса и против святой церкви, — предпочел, заручившись согласием правительства, распорядиться иначе. Тело великой актрисы даже не положили в гроб, а завернули в мешковину и ночью, тайком, в полицейской карете вывезли на пустырь на берегу Сены. Яма была уже приготовлена. В нее молча опустили останки, засыпали негашеной известью и сровняли землю. По выражению Вольтера, тело было «выброшено как груда хлама». Кроме полиции, на этих похоронах не было никого…