Чего маркиза не любила уже бесспорно — это историю.
Вольтер же, повторяю, не изменял и старым своим музам. Правда, когда он в марте 1737-го вернулся из Голландии, естествознание вышло в Сире на авансцену. Он не продолжал «Века Людовика XIV», несмотря на то, что Фридрих прислал восторженный отзыв о первых главах книги: «Европа еще никогда не видела подобного исторического труда». С тех пор как личный библиотекарь двадцатисемилетнего кронпринца Иордане посоветовал ему написать впервые самому выдающемуся уму века, Фридрих, тоже «философ», неизменно восторгался Вольтером, называл своим учителем, неустанно приглашал к себе. Оттого-то, садясь в декабре 1736-го в карету, Вольтер и колебался, выбирая между Голландией и Пруссией. Позже он не раз ездил к нему, уже королю. Маркиза была этой дружбой крайне недовольна, считая Фридриха опаснейшим соперником.
Она заперла «Век Людовика XIV» в ящике своего стола; ведь не было никаких шансов, что критическое направление этого сочинения не навлечет на автора новых неприятностей. Также спрятана была неоконченная «Орлеанская девственница». Вольтер обязан впредь работать лишь над тем, что ему не повредит. Из-под его пера должны выходить отнюдь не литературные и не исторические сочинения, но лишь естественнонаучные. Конечно, они тоже будут противоречить общепринятым и дозволенным воззрениям, но, по крайней мере, не приведут автора в Бастилию.
Вольтер на некоторое время подчиняется. И он ничего не делает вполовину.
Несмотря на то, что ему претила всякая жестокость, однажды он собственноручно изрезал сто улиток, чтобы проверить опыт итальянского ученого. Понимал, что в естественных науках нельзя ни спорить, ни соглашаться умозрительно. Только повторив опыт противника или единомышленника, можно убедиться в его правоте или, напротив, в ошибочности его утверждений.
Так же серьезно Вольтер занимался физикой и геологией. В 1738 году представил на конкурс Академии наук мемуар «О природе и распределении огня…», написал диссертацию «О дополнительных силах» и еще одну — «Об изменениях, происшедших на земном шаре, и окаменелостях, по мнению ученых, свидетельствующих об этих изменениях».
Примечательно, что его труд об огне не получил премии. Будучи основан на наблюдениях, он состоял из описании опытов и вычислений. Академия же требовала не этого, но объяснений, базирующихся на картезианских — декартовых — принципах. Экспериментальный метод Вольтера был Академии чужд и враждебен. Так же не были оценены по заслугам и обе его диссертации. Для нас все эти исследования сохранили лишь исторический интерес, но для того времени были важны.