Угрозу, нависшую над книгой и ее автором, усугубляло то, что высказанные в ней научные и философские воззрения задевали и теологию. А как сказал сам Вольтер: «Теологи всегда склонны кричать, что бог обруган, если кто-либо смеет не придерживаться их мнения…» Д‘Агессо тоже назвал критику учения Декарта «безбожной».
«Элементы философии Ньютона» в кавычках и без кавычек (их можно назвать и «Основы») оказались центром, вокруг которого группировалось если не всё, то многое, написанное Вольтером в Сире. Это нашло свое продолжение и потом.
Так, словно бы странным образом, споры о Ньютоне опосредствованно отразились в «Альзире», трагедии, примечательной многим. Не случайно ее второе название — «Американцы».
Она прошла с успехом на сцене и была издана. Прежде всего поразительно то, что в авторском посвящении маркизе дю Шатле сказано о широте ее интересов в науке и искусстве: Цицерон и Боссюэ, Вергилий и Тассо, Ньютон и Локк. Ни одна женщина такого посвящения еще не удостаивалась.
Что же касается самой трагедии, то в ней косвенно отразилось учение Ньютона о небесной механике. Если оно не могло быть доказано прямым путем, существовали иные способы подтвердить его истинность, и Вольтер ими воспользовался. В то время велся научный спор о форме Земли. Крупнейшие французские астрономы утверждали, что Земля у полюсов удлиненная, Ньютон же настаивал, что у полюсов она сплюснута и утолщается у экватора.
Казалось бы, сюжет трагедии отношения к этим спорам не имел. Но уже самое место действия ее, небывалое на французской сцене, — Южная Америка, и точнее Перу, с этими спорами связано. Споры можно было решить лишь опытным путем, нужны были экспедиции на Амазонку, к экватору и в Арктику, к полюсу.
Не случайно Южная Америка привлекала тогда интерес всего мыслящего Парижа. То, что Вольтер в «Альзире» решительно выступил в защиту туземцев Перу и протестовал против насильственного обращения их в христианскую веру, против зверских методов завоевателей, было продолжением его борьбы с религиозной нетерпимостью. Но не только это. 250 лет испанцы, колонизовав Южную Америку, не пускали туда других европейцев. Следовало положить конец этому запрету, чтобы ограничить их бесчеловечное хозяйничанье на захваченной земле, но и чтобы открыть путь туда не знающей границ науке.
Конечно, нельзя было обойтись без уступки цензуре. Сделав положительными героями туземцев и решительно осуждая завоевателей и таких же насильников-миссионеров во всей трагедии, в пятом акте, но лишь в нем одном, автор вынужден был наделить христианской добродетелью испанского губернатора.