После царского визита в Епифань прислали нового воеводу, лютовал он пуще прежнего, но дела не шли. С Муровлянского и Люторицкого шлюзов осенью сбежали все рабочие. Разгневанный Петр особым указом объявил в Епифанском воеводстве военное положение, все мужское население поголовно отправил в солдаты. А тут подошла весна и оказалось, что затея-то с каналом покоится на песке. Проект был составлен по данным полувековой давности (когда выпало очень влажное лето), и… водный путь обратился в сухопутную дорогу. В иных местах и лодка пройти по каналу не могла, а царь хотел десятипушечным кораблям дорогу устроить. Правда, тридцать кораблей небольших удалось-таки перетащить где волоком, а где бурлаками с Оки на Дон — к Епифани.
Тем и кончился царский замысел. Не стала Епифань великим городом, как желал того Петр. Обмелела заброшенная гавань, поселяне растащили по бревнышку добротную пристань, а сваи дубовые изошли трухой. Сейчас от былых причалов уже и следа не осталось. А там, где был подъемный мост, перегородила Дон насыпная плотина, втиснула реку в бетонную трубу. В иных краях понастроила Россия морские порты и верфи…
Без малого два века Епифань считалась не последним на Руси уездным городом, а еще совсем недавно размещался в нем районный центр. Район укрупнили полтора десятилетия назад, и теперь поселок (уже не город!) Епифань подчинили в административном отношении новому горняцкому городу Кимовску.
А туристы в Епифань все-таки едут, и много. Через этот город проходит дорога к Куликову полю — в древности татарский ход на Москву, здесь — уникальный собор XVII века, Успенская церковь, воздвигнутая в память о Куликовской битве.
Город этот, как убеждали меня в Туле, не имеет перспектив для роста. Он весь в прошлом. Это город-памятник, до которого еще не добрались руки реставраторов — тех, что уже возрождают, скажем, Ростов Великий или Суздаль.
Я не хотел, чтобы мой рассказ о Епифани превращался в очерк истории города. Но то, что увидел я здесь, снова и снова заставляет меня напомнить читателю, чем некогда славен был град Епифань, заложенный в конце XVI века как деревянный острог — одно из звеньев Тульской оборонительной засеки.
Я вижу сквозь даль веков бородачей с суровыми и обветренными лицами, в сермяжных кафтанах, с пищалями в руках на высоких крепостных стенах острога. Они не страшатся отравленных ханских стрел, не пустят врага к Москве, защитят родную землю.
…Я шагал по придонской дороге к Непрядве и думал о том, как в трудный восемнадцатый год — год голодных очередей, год беспризорников — Ленин, гуляя по Кремлю, заметил в одной из церквей разбитое окно. Он сделал суровый выговор хранителю соборов.