За Конь-Колодезем начинаются леса. Когда пробивали здесь дорогу, тяжким потом и кровью доставалась согнанным отовсюду крепостным каждая верста. Мор и болезни косили людей, а отбывать дорожную повинность приходилось и старикам, и женщинам. Неспроста так и назвали здешнее село — Карачун (смерть). И сколько крестьян бежало от верной гибели в леса! Было время, когда воронежский воевода не мог отправить в Москву собранный налог, опасаясь, что государеву казну перехватят по дороге разбойники.
Где-то в этих местах, слева от дороги, Рамонь. Там сахарный завод — теперь он один из самых крупных и высокомеханизированных на воронежской земле. Из Рамони, между прочим, вышел изобретатель русской трехлинейной винтовки Мосин. Но сахар все-таки главная слава Рамони. Я познакомился в автобусе с молодыми ребятами из Всесоюзного научно-исследовательского института сахара — они возвращались в Рамонь из командировки. Не без гордости шутили: «Каждый второй житель в нашей стране пьет чай с рамонским сахаром». Выведенные институтом в Рамони сорта свеклы прижились и на Украине, и на Дальнем Востоке, и на Крайнем Севере.
…Но вот и село Ново-Животинное. Название произошло от слова «живот», «жизнь», а в действительности было символом нужды, горя и смерти. Двести лет хозяйничали в нем помещики Веневитиновы — лютые крепостники. «Вымирающей деревней» назвал это село земский врач Шин-гарев, написавший о Ново-Животинном книгу. Он не сгущал красок, лишь рассказывал о том, что видел…
Учительница Людмила Николаевна Чопорова — одна из организаторов и бессменных руководителей сельского народного музея — в этот день как раз принимала гостей — следопытов из воронежских школ. Сам музей тоже размещен в школе. И удивительный контраст. Помещик Веневитинов, в чьем доме находится теперь школа, был палачом для обездоленных крестьян, но мнил себя образованным «негоциантом». В московском доме Анны Николаевны Веневитиновой собирались литераторы, Пушкин впервые читал там «Бориса Годунова». Сын помещицы — Дмитрий Веневитинов, не доживший до 22 лет, — был известным поэтом, Пушкин и Белинский предсказывали ему большую будущность. Но то в Москве… А в Ново-Животинном царило дикое и беспросветное рабство.
Свидетельницей трагедии новоживотинновских крестьян была известная английская писательница Этель Лилиан Войнич. Летом 1887 года она служила в селе гувернанткой у Веневитиновых. И та ненависть к бесправию, которой наделила Войнич своего Овода, очевидно, истоками уходит к Ново-Животинному.
Все познается в сравнении. Достаточно побродить по сельским улицам, чтобы увидеть, чем стала некогда вымиравшая деревня. Новая больница — она не хуже городской, в сельмаге даже такие товары, что иной раз в областных центрах назовут дефицитными. В музыкальной школе директором заслуженный артист республики Гурген Карапетян. В книжном магазине нарасхват самые последние новинки…