В отряде Подтелкова, расстрелянном белобандитами за пять лет до того, как родилась Катя, был двадцать один казак из станицы Мигулинской. Один из них — ее дядя Василий Мирошников. Наверное, не только у былинного Егорушки, что сразился у заветного камня с Мигулой-ханом, училась Катя мужеству.
…Совхозный «газик» подвез меня к устью речки Тихой — здесь была главная база отряда «Донской казак». Среди густых зарослей камыша еще и сейчас можно разглядеть остатки партизанских землянок и завалов на просеках. У реки Тихой дремотное течение, спокойный нрав, даже вешние разливы проходят здесь без буйств. Казачьи лодки, невесть когда и кем выдолбленные из тополиных стволов в два обхвата, водяные лилии в омутах… И рядом плавают мелкие листочки чилима — водяного ореха, реликтового растения, которое каким-то чудом уцелело лишь в дельте Волги да в таких вот озерах, затерянных в придонской долине. Спит под июльским солнцем Тихая река, и не верится, что давала она в трудную пору силы партизанам, защищавшим родной край.
А чуть в стороне от устья Тихой сразу обдаст тебя горячий аромат сена. Июль на Дону — светозарник, страдник, месяц-косарь. Все дороги в июле притрушены духмяным свежескошенным сеном.
Говорят, что только тот, кто сам косил, сушил и складывал сено в стога, знает, как оно пахнет. Когда сено побываетхоть раз под дождем, оно уже не будет так пахнуть. А среди мигулинских стариков есть такие, что, закрыв глаза, по запаху одного клочка сена могут безошибочно определить, с каких лугов оно взято: с пойменных или суходольных! задонских или песковатских — это возле заветного камня Они, деды мигулинские, — страшно дотошный народ: про каждую травинку вам расскажут, на что она годится, куда употребить ее можно…
За речкой Тихой по левому берегу Дона — сплошные разливы желтых песков, тяжелые, густые, поросшие редколесьем. А ближе к Вешенской начинается сосновый бор. Будто живая преграда встала у воды, заслонив дорогу пескам. Сосна труднее других деревьев приживается на чужой почве. А здесь — на сыпучих берегах — чувствует себя хозяйкой. Оранжевые стволы светятся в зеленом полумраке, будто насквозь пробиваемые лучами солнца. И уходит бор далеко-далеко за бугристый горизонт — на двадцати тысяч гектаров раскинулся. Только с самолета и можно окинуть его взором.
Взметывает газик песчаную пыль на дороге. Не очень хороши еще дороги на донском правобережье. Но вот уж и серая лента асфальта впереди, видно паром. На крутоярье за ним знаменитая Вешенская станица. Можно разглядеть маковку старой церкви, а возле нее монумент — исполинскую фигуру человека, устремленного к звездам, в космос, Памятник прошлого и наша действительность. Та, за которую шли на подвиг подтелковцы и их наследница — партизанка Катя Мирошникова…