Эльф попытался подавиться воздухом. У него почти получилось, несмотря на то что я, слегка запаниковав, высадил в него весь свой объём маны, шарахая исцелениями. Два десятка приёмов, две трети из которых прошли критами, сделали Шарвара не только самым уродливым, но еще и самым здоровым эльфом на всём белом свете, попутно протрезвив бедолагу целиком и полностью. Оправившись, он присосался к бутылке, не сводя с меня выпученных глазок, а затем, тряхнув головой, заорал как резаный, требуя немедленно предоставить помещение для переговоров. Пока мы шли в него, мне спину сверлил как минимум десяток ненавидящих взглядов пираний, чуявших запах крови, но подозревающих, что вскоре им придётся кусать лишь свои локти.
Шарвар был калачом тёртым. Из его истории правдой было лишь то, что мужик позарез нуждается в деньгах, но деталями я интересоваться не стал, лишь намекнув, что не поверил ни единому слову. Мужик хмыкнул, поблестел глазками, залпом выпил кружку горячего крепкого кофе, а затем, покивав каким-то своим мыслям, приступил к переговорам. Здесь уже пришла моя очередь развешивания макаронных изделий. Торговались мы очень долго и очень тяжело. Он не верил мне, я не верил ему, все как полагается у взрослых людей, оба ограничены во времени и крайне друг в друге заинтересованы, поэтому обречены были найти компромисс, выдавив из друг друга килограммы нервов.
— Какой же ты, на хер, Герой…, - выдохнул под конец Лайюль после рукопожатия, знаменующего успешно завершенные переговоры.
— Бывалый, господин Шарвар, бывалый…
Схема выработалась простой и надежной, как швейцарские часы. Я выкупал у страшного толстенького эльфа то, что позарез нужно было ему и бесполезно для меня, а он брал на себя обязательства закупить нужные нам вещи. Проще говоря — торговый флот господина Шарвара сменил владельца, а он сам набух деньгами как сакура лепесточками. Однако, за эти деньги был спрос, как и бонус за удачное их использование. Здесь роль сыграло то, что 32 новых корабля, которые себе мог бы позволить господин Шарвар, если бы решил меня обуть, быстро бы не построились. Утрата флота ставила на нём крест едва ли не надежнее, чем виселица. Эльф это понимал, я это понимал, мы оба понимали, что я сам просто не найду покупателей или хоть какого-то рационального использования для временно доставшихся мне купчих на торговый флот. То есть, мы радостно взяли друг друга за яйцо, зажав их в крепком дружеском… яйцепожатии. Всё, как полагается у взрослых людей для честного бизнеса.
Самым интересным здесь было то, что Шарвару было крайне невыгодно раскрывать потом детали этой сделки. Месть за упущенную прибыль эльф понимал как никто другой, поэтому начал пахать за страх, совесть и, что куда важнее, за нас, радостно продолживших бухать в «Золотой бороде».