– Могу разместить вас в чулане, – проговорил старик и смачно чихнул, втянув носом чего-то из маленькой коробочки. – Комната у меня одна, уж не обессудьте, – развел он руками.
– Не страшно, – отозвался лорд, подводя меня к табурету и усаживая за стол. – А поесть что-нибудь предложишь?
Даже за такую малость я была уже ему благодарна. К тому моменту с трудом держалась на ногах. А когда подперла голову рукой и на минуту прикрыла глаза, сразу же начала проваливаться в сон. Разбудило меня воронье карканье. Как поняла потом, это смеялся старик, доставая из сундука, что-то завернутое в одеяло.
– Вот. Бобовая похлебка, еще теплая, – раскутал он котелок и поставил перед нами большую миску с двумя деревянными ложками. – Не побрезгуйте, угощайтесь. А я пойду, чулан гляну…
Старик разжег еще одну свечу в оплывшем подсвечнике и скрылся за низкой дверью. Мы с Райнером остались одни и какое-то время молчали. Лишь одинокая свеча потрескивала на столе, да из чулана доносились какие-то глухие звуки.
– Надо поесть, – проговорил лорд, и голос его прозвучал как-то глухо.
Мне и самой казалось, что меду нами растет неловкость. Она мешала и сбивала с мысли. И я совершенно не понимала ее природу. Но видимо, и Райнер испытывал что-то похожее. Деловитее, чем следовало, он принялся наливать в миску похлебку. Аппетитный запах наполнил комнату, и на время я отвлеклась от грустных мыслей, сообразив, что ужасно голодна, что за весь день практически ничего не ела. Да и это же была настоящая человеческая еда, а не полусъедобные и отвратительные на вкус фрукто-овощи гархалов.
Вернулся старик и, улыбаясь во весь беззубый рот, сообщил, что чулан готов к приему гостей. Слова его прозвучали пошленько, ну или мне так показалось, только появилось гаденькое чувство, что хозяин дома издевается над нами или подозревает в чем-то нехорошем. Но развивать и дальше эту мысль не стала. На сытый желудок глаза мои отказывались держаться открытыми. Когда встала с табурета, меня резко повело в сторону. Пришлось Райнеру нести меня на руках.
Чулан оказался чище комнаты хозяина, хоть и ужасно тесным. Тут только и поместились, что узкий топчан, да пенек вместо стола или стула, на котором старик оставил свечу. Застелен топчан был шкурой какого-то зверя. Оставалось надеяться, что никакие насекомые не переберутся из нее в мои волосы. Но и об этом думать у меня уже не осталось сил. Когда лорд опустил меня на ложе, только и смогла, что поблагодарить его. В голове роились столько вопросов, мне так много нужно было узнать у него, но все их пришлось отложить на завтра.