— Совсем с ума сошел?! — вытерла губы тыльной стороной ладони.
— Что, так противно? — усмехнулся он.
— Да не в этом дело, как ты не понимаешь! Но друзья не целуются в губы!
Моментально забыла обо всем — в душе плескалась злость.
— Ну друзья и не влюбляются, — печально отозвался Юрок. — А я люблю тебя, ты знаешь. Только о тебе и думаю.
Вот же незадача! О влюбленности Юрка я умудрилась забыть. Вернее, я как-то об этом и не думала. И сейчас мне его даже жалко стало.
— Юр, у тебя это пройдет…
— А я, может, не хочу, чтобы это проходило! — возмутился он. — И я жду от тебя взаимности, понимаешь. Лен, давай уедем. Ты его забудешь. А я тебя окружу такой любовью и заботой, что сердце твое обязательно дрогнет и откликнется.
Надо же! Не знала, что мой безалаберный друг способен на такие проникновенные речи!
— Юр, я скоро и так уеду, потерпи чуток, — улыбнулась я ему, хоть и получилось сделать это с трудом. — И тогда, возможно, у тебя появится шанс. Но не раньше, — тихо закончила.
— Дурочка ты, Ленусик, — снова обнял меня Юрок. — Но я тебя все равно люблю, — улыбнулся уже без затаенной страсти в глазах.
Так мы посидели в тишине пару минут, и за это непродолжительное время в гостиную снова умудрилась вбежать Вика. Она сразу же упорхнула, едва завидев нас с Юрком, но в глазах горничной я успела подметить нездоровое любопытство. Оставалось радоваться, что заглянула она не тогда, когда Юрок пытался облобызать меня.
Когда Юрок собрался уходить (так я и не уговорила его даже на чашечку кофе), я поитересовалась:
— Ты домой сегодня?
— Нет, задержусь тут на пару дней у друзей. Эх, жалко, что ты Новый год будешь встречать не со мной.
— Мне тоже жалко.
— Не ври, Елена Прекрасная, хоть это у тебя и получается делать лучше всего, — усмехнулся он.
— Фу! Ну и противный же ты! — накинулась я на него с кулаками.
Впрочем, очень быстро Юрок меня скрутил. В какой-то момент, когда его лицо замерло в опасной близости от моего, я испугалась, что он снова полезет с поцелуями, и очень обрадовался, когда Юрок не стал этого делать, а выпустил мои руки и отодвинулся.
И все же, избавиться от щемящей грусти, что зародилась в душе, когда проводила друга, у меня так и не получилось. Грустила я и предавалась невеселым размышлениям вплоть до возвращения с работы Макара. Увидеть его была очень рада. А уж когда он заключил меня в объятья и жарко поцеловал, как-то и мысли плохие испарились сами собой. И еще порадовало, что о визите Юрка Макар словно забыл, больше к этому разговору не возвращался. Не хотелось мне с ним обсуждать своего друга и его поступки.