И лишь бы гнев его унять,
Усердно все подряд учили,
Мы на одну оценку — пять!
— Я вижу это как-то так. — Она подвинула листок к Вере.
Та вчиталась в написанное, потом громко захлопала в ладоши и полезла обниматься. В итоге еще и рассмеялась на весь отдел, так что в их сторону повернулись все, на время забыв о работе.
— Ланка, ты гений! Представляю, что будет, когда двоечник заявит такое со сцены во всеуслышание.
— Да тише ты, — шикнула на нее Милана. — На нас все смотрят.
— И что? Стесняешься своей одаренности?
— Да отстань ты! И иди уже работай!
В обеденный перерыв в отдел заглянуло солнце. Примерно с таким эффектом Милана сравнивала появление Олега. Он заходил за ней по-царски величественно, держа осанку и гордо неся голову начальника коммерческого отдела. Одновременно настроенный снисходительно ко всем, кого считал ниже себя. Если с Палычем и Игорем здоровался на равных, то с остальными нарочито панибратски, крепко пожимая руку и похлопывая по плечу. Женская половина отдела, почти в стопроцентном составе, смотрела на Олега с обожанием. Мужчины считали его авторитетным человеком и талантливым руководителем, но относились с недоверием.
За три года совместной жизни Милана успела неплохо изучить характер Олега. Ему крайне важно, чтобы все вокруг его любили. Поэтому он тщательно изобретал тактику поведения с людьми. Пожалуй, единственным человеком, с кем он позволял себе оставаться самим собой, была Милана. До поры до времени она гордилась его естественностью, пока не поняла, что в ней мало привлекательного. И все же продолжала закрывать глаза на недостатки, считая, что большинство из них — плоды ее придирок.
— Составишь мне компанию за обедом? — Он подошел к ней сзади, перегнулся через плечо и по-хозяйски поцеловал в губы.
В памяти еще свежо его утреннее поведение, и осадок от ссоры никуда не делся, но обнажать чувства на публике Милана не привыкла, поэтому молча взяла сумку и последовала за Олегом.
— Все еще дуешься? — спросил он. — Планируешь весь обед просидеть за столом молча, ковыряя вилкой в салате? Может, помиримся, зая? Прости меня, пожалуйста. Я был свиньей.
Так, как Олег, никто не умел извиняться. Наверное, именно за это качество она его полюбила когда-то. У него это получалось особенно нежно.
Он взял ее руку и уткнулся лицом в ладонь, а потом пощекотал языком. Милана не выдержала и засмеялась. Лед сломан.
— Перестань, щекотно же. — Она отдернула руку, не переставая смеяться.
— Не представляешь, какая ты сейчас красивая, и как я хочу тебя, прямо здесь…
Как раз это она могла себе представить, зная его любовь к экзотике.