А потом он начинал размышлять, не забывая продолжать работать. Он думал, что с ее появлением его жизнь наполнилась особенным смыслом. В те моменты, когда она входила в ресторан, что-то менялось в душе. Этот час он проживал вместе с ней, хотя она даже не подозревала о его существовании. А ему казалось, что пока она сидит в зале, то принадлежит только ему.
— Тебе, как обычно, передали благодарность, — донесся до него голос Виталины, вклиниваясь в мысли. — Странно, что она до сих пор не объявила ее тебе лично.
Алексей как раз не видел в этом ничего странного. Именно такие отношения сложились у них негласно. Она не знала его, но не могла не чувствовать, что он готовит для нее. И ее благодарность, переданная через официантку, была важной составляющей их отношений.
— И правда, странная она какая-то… — проворчала Лена, занятая приготовлением соуса для мяса. — Могла бы хоть раз поблагодарить тебя лично, не переломилась бы.
Ну, как ей объяснить, что ему это не нужно? Он на расстоянии лучше чувствовал ее благодарность.
— За что благодарить-то? — Он решил выступить в защиту своей музы. — Я же не делаю ничего особенного.
— Тогда зачем передавать спасибо через Витку? — не унималась Лена. — Молчала бы уж. Да и ты лучше молчи, не зли меня.
Алексею казалось, он догадывается, почему ее появление вызывает такой негатив в душе доброй Лены. Люди, когда чего-то не понимают, воспринимают это в штыки. Так и Лена… Она не понимала его отношения к этой женщине. Не считала нормальным такое чувство. А понимал ли он сам? Одно он знал точно, что в какой-то момент у него появилась муза, а глубже предпочитал не анализировать ощущения, боясь испугаться их силы.
Милана не спеша шла в любимый ресторан, хоть и не испытывала голода. Она делала это просто потому что захотела, потянуло… Рабочий день закончился, подумать было о чем. А где еще можно это сделать, как не в привычном месте, за любимым десертом.
Она прислушивалась к характерному звуку, оставляемому каблуками на мощеной булыжником дороге. Цок, цок… Приглушенный и, в то же время, отчетливо различимый среди других отголосков — неистового птичьего щебета, шума с проезжей части, где она оставила машину, и человеческого гомона, окутывающего словно кокон. Все звуки, кроме единственного — шуршания шин — рождали гармонию в душе. Этот же раздражал и не вписывался в окружающую обстановку.
Милана находилась в старинной части города. Гуляя по этой улице, она нет-нет да задумывалась: свидетелями скольких событий стали выщербленные местами булыжники, старинные особняки по бокам, в которых сейчас никто не жил. Они продолжали хранить дух того времени, став домами-музеями. Тем более Милана не понимала, как можно заезжать сюда на машине? Да и какой смысл, если улица тупиковая и совсем коротенькая?