Обилие безработной молодежи вывело Касабланку на первое место в Марокко но угонам автомашин, похищениям, нападениям и прочим преступлениям. Еще в 1980 г. я был свидетелем драки у кинотеатра «Либертэ», когда среди шума и воплей публики жандармы с дубинками и пистолетами мгновенно восстановили порядок. Касабланка — центр туризма. Поэтому марокканцы не хотели бы отпугивать иностранцев различными эксцессами, количество которых тем не менее растет. Где выход? Контрасты между бедностью и вызывающим шиком, нищетой и роскошью в этом городе особенно разительны. В 1982 г. я в этом убедился еще раз, особенно после того, как однажды вечером увидел, как служащий одного из самых великолепных отелей города, оснащенных электросчетными машинами и прочим современнейшим оборудованием, молился на улице. Средних лет, в синей джеллябе и желтых бабушах, он усердно бил поклоны прямо на тротуаре, почти упираясь макушкой в стену отеля. Эго зрелище напомнило мне, что для решения многочисленных и многообразных проблем всей этой страны, и прежде всего ее наиболее развитого города, надлежит сделать еще очень многое. Как говорил Джамаль, «главная проблема — в повышении уровня самосознания трудящегося человека».
При въезде в Касабланку по той дороге, что ведет из Рабата, за невысокими глиняными стенами видны бидонвили, один страшнее другого: жалкие хижины из кусков металлолома, частей выброшенных старых автомобилей, неструганых досок, поломанных корыт и ржавых бочек, битых кирпичей и прочих строительных отходов. Не всегда можно различить, где кончается трущоба и начинается фактически составляющая с ней единое целое куча мусора. В таких злых пародиях на жилище влачат существование до 60 процентов жителей Касабланки.
— Может быть, их доля еще выше, — говорит Джамаль. — Подробного обследования никто не проводил. В бидонвилях живут и рабочие, и безработные. Среди последних большинство — вчерашние крестьяне, не успевшие устроиться на работу. Им многое мешает стать рабочими, в том числе неграмотность и невозможность вследствие этого получить высокую квалификацию.
Бидонвили жмутся к промышленной зоне города — районам Рош-Нуар (Черные скалы), Айн Сбаа (Глаз льва). Здесь сосредоточена основная часть марокканской индустрии и, естественно, пролетариата страны. Загрязненность воздуха в этой зоне Касабланки намного выше, чем в других местах Марокко, что ощущаешь даже сквозь плотно закрытые окна автобуса. Однако приток сюда ищущих заработка не ослабевает. Скученность населения в Касабланке (ныне далеко превысившего 2 млн. человек — официальную цифру 1979 г. и, по словам гида, достигшего уже 3 млн. человек) — самая высокая по стране. Нигде пег в Марокко такого обилия ничем не занятых молодых людей, обычно полулюмпенского вида, иногда собирающихся толпами на площадях и скверах. Они нередко довольно недружелюбно задирают прохожих, а еще чаще просто слоняются без дела или безучастно наблюдают уличное движение, весьма интенсивное в городе и днем, и ночью.