Дальше она с кем-то обнималась, кого-то благодарила за хаш и целовала, но это все отпечаталось в памяти довольно смутно. Помнит только, как толкнула благодарственную речь бабушке Алика и наградила ту титулом самой замечательной женщины из всех, что она знала.
— Куда ты меня ведешь? — спросила она Алика, когда поняла, что они уже давно не сидят за столом и даже не находятся во дворе его дяди, а куда-то идут, причем Алик поддерживает ее под руку.
— Ты же хотела купаться…
— А, ну да, — подтвердила она и вынуждена была вцепиться в него обеими руками, когда ее повело в сторону.
— Ты как? — спросил он, обхватывая Диану за талию и прижимая к себе.
— Пьяна, как портовый грузчик, но вроде еще при памяти, — счастливо рассмеялась Диана.
Даже в таком состоянии она понимала, что скоро наступит похмелье, и скорее всего, будет мстить ей головной болью. Но пока ей было так хорошо! А от сознания, что рядом находится Алик, становилось еще лучше. И пусть Диана этого не понимала, но предпочла просто наслаждать моментом близости, так внезапно возникшим.
* * *
Диана споткнулась, и Алик придержал ее.
— Я как корова на льду, — хихикнула она и выпрямилась.
Он обнимал ее за талию и невольно прижал к себе крепче, когда она подняла к нему лицо и заглянула в глаза своими большими серо-голубыми глазами. Сейчас они казались прозрачными и блестели так, словно на дне их прятались бриллианты. Очень красивые у нее глаза и искренние. Они не могут таить эмоции, выплескивая те сразу наружу. А когда Диана злится, то серого в ее глазах становится больше, а голубое практически исчезает. Но сейчас они казались под цвет неба.
— А ты симпатичный, хоть и кавказец, — погладила она его по щеке, и прикосновения ее показались настолько легкими, практически невесомыми. Захотелось задержать ее руку, прижать к губам прохладные пальчики, но Алик не рискнул.
— Почему кавказец? — рассматривал Алик ее веснушчатое лицо с немного вздернутым носиком и пухлыми губами, которые так и норовили расползтись в улыбке, как Диана их не сдерживала.
Она не вырывалась, и Алик пользовался моментом, чтоб удержать ее в объятьях чуть дольше. До ужаса хотелось поцеловать ее, аж голова кружилась от близости этих манящих губ. Но этого делать нельзя, иначе он спугнет птичку и рискует разрушить то хрупкое равновесие, что установилось между ними со вчерашнего дня.
— Ну ты же армянин, а значит, кавказец, — кивнула она и снова рассмеялась. — Но все равно симпатичный. И даже очень.
— Ну если уж быть точным, то закавказец. А отец у меня русский.
Смеющиеся губы Дианы захотелось поцеловать еще сильнее. Алику едва удалось справиться с искушением. Еле сдержался.