Было половина девятого, когда я вошел в ворота сторожки Сеаборо-корт. Почтальон проехал мимо меня несколько минут назад, и к тому времени, как я вошел, все уже приступили к завтраку. Сэр Джеффри только что открыл почтовую сумку и раздал ее содержимое своим гостям; те, кто получил письма, были заняты их чтением, а мои собственные лежали стопкой рядом с моей тарелкой.
— Вы сегодня опоздали, Фил, — сказал сэр Джеффри, когда я обменялся обычными приветствиями и сел на свое место.
— Напротив, я пришел раньше обычного, — ответил я. — Я ходил в Йоксби.
— Пешком?
— Пешком — и я думаю, что никогда прежде не видел такой унылой местности.
— Полагаю, вы правы, мистер Дандональд, — сказала леди Бьюкенен. — Между Сеаборо-корт и Йоксби, у дороги, почти нет деревьев. Вам следовало держаться побережья, там очень красивые виды.
— Боюсь, сегодня утром я думал больше о деле, чем о красоте, — ответил я, — и больше о почтовом ящике, чем о том и другом.
— О почтовом ящике? — повторила она.
— Да, я встал очень рано и написал важное письмо, которое мне захотелось отправить своими руками.
— Уж не письмо ли в Калькутту, Фил? — спросил сэр Джеффри, отрываясь от газеты.
— Да, письмо в Калькутту.
— Хм! Пришли к какому-нибудь решению?
— Конечно. Я согласился на это предложение.
Сэр Джеффри помрачнел, но ничего не сказал. Леди Бьюкенен и миссис Макферсон разразились дружескими причитаниями. Мисс Кэрью продолжала читать свои письма и, казалось, даже не слышала, о чем мы говорили.
— Я не могу поздравить вас со всей искренностью, мистер Дандональд, — сказала жена моего друга, — хотя мне так жаль, что вы уезжаете. Мы действительно не верили, что вы покинете Англию и ваших друзей.
— Я с трудом могу в это поверить, — добавила миссис Макферсон.
— Я думаю, вам следовало бы дать себе немного больше времени на размышления, — заметил сэр Джеффри.
— Ужасное место, Индия! — воскликнул капитан Брюер. — Вы бы не спешили туда ехать, если бы знали, каково там, могу вам сказать! Достаточно плохо для солдат, но еще хуже для гражданских. Отвратительный климат — как будто одну половину года живешь в духовке, а другую — в душе!
— Конечно, вы знакомы с Индией? — сказал священник.
— Нисколько, — ответил я.
— О, клянусь Небом! Я вас совершенно не понимаю! — воскликнул драгун. — Я не понимаю, зачем. Как редактор английской газеты…
— Могу я спросить, какая газета сделала вам предложение? — вмешался священник.
— «Калькуттский громовержец».
— Замечательное издание — лучшая газета в Восточной Индии, — одобрительно сказал он, — но я боюсь, что вы найдете работу утомительной.