— Старый виконт оставил ей все, — заметил священник, — поместья в Суррее и Сассексе, парк Холкхэм, замок Оснабург, огромную собственность в Шотландии, дом на Пикадилли, поместье в Каннах, виллы во Флоренции и Неаполе и замечательную галерею старых мастеров, которая, как все верили, после его смерти станет достоянием нации! Она была одной из самых завидных невест в Европе.
— Она также одна из лучших женщин в Европе, — воскликнул драгун.
— Что ж, Фальконер заслужил свою удачу, — сказал сэр Джеффри. — Более честный, мужественный, благородный молодой человек никогда не брал в руки кисть.
— Интересно, как она с ним познакомилась, — сказала леди Бьюкенен.
— А я удивляюсь, как он посмел сделать ей предложение! — добавил я.
— Инициативу проявила она, можете мне поверить, — сказала миссис Макферсон.
— Моя дорогая Джулия! — воскликнула леди Бьюкенен. — Как вы можешь думать о чем-то столь ужасном?
— Я не вижу в этом ничего ужасного, — холодно ответила вдова, — и я уверена, что это чрезвычайно вероятно. Леди Оснабург старше мистера Фальконера, занимает более высокое положение и невероятно богата. Я вполне могу предположить, что он не осмелился бы заговорить первым. Но вы, конечно, не поставите им в укор нарушение какой-то пустой формальности?
— Конечно, нет! — воскликнул сэр Джеффри. — Общие правила этикета не применимы к таким исключительным случаям, как этот.
— Жаль, что она не спросила меня… Черт возьми! — пробормотал капитан Брюер.
— Когда-то я знала об одном подобном случае, — сказала мисс Кэрью, складывая письмо и впервые вступая в разговор.
— Леди тоже сделала предложение джентльмену? — улыбнулся священник.
— Не совсем так; леди просто дала джентльмену понять, что она примет его предложение, если оно будет сделано.
— Однако, клянусь Юпитером! — воскликнул сэр Джеффри. — Я бы хотел услышать, как она это сделала.
— Я уверена, что это было очень неприлично, как бы она это ни сделала! — сказала леди Бьюкенен, по-детски тряхнув своей хорошенькой головкой.
Мисс Кэрью улыбнулась и, после минутного колебания, продолжила:
— Я расскажу вам, если вы этого хотите; опуская имена, конечно; и поскольку эта леди была моей близкой подругой, я надеюсь, что ее поведение не покажется вам таким уж шокирующим.
Все выразили желание услышать эту историю, и мисс Кэрью, задумчиво подперев щеку рукой, начала.
— Неравенство положения между моим героем и героиней было, должна вам сказать, гораздо менее очевидным, чем между вашей виконтессой и ее пейзажистом. Моя героиня не была ни очень красивой, ни очень умной, но она была довольно богата. Мой герой был действительно очень умен, так же благороден, как и она сама, но беден. Леди не была старше. Боюсь, она была так же молода, как и он, если не моложе; так что, как вы видите, ее положение было гораздо более трудным, чем то, в котором, как мы предполагаем, находилась леди Оснабург. На самом деле не было никакой веской причины, по которой этот джентльмен не должен был ухаживать за ней обычным образом; но он был либо очень горд, либо очень скромен, потому что, хотя он любил мою подругу всем сердцем, он скорее умер бы, чем решился сказать ей об этом. Я сама всегда думала, что он был чрезвычайно глупым молодым человеком и не стоил тех усилий, которые она затратила, чтобы вылечить его от немоты.