— Господин граф, я не ожидал от вас подобной дерзости! Я пришел сюда, сэр, чтобы дать несколько советов сыну вашего отца… предупредить… встать, если возможно, между вами и вашей гибелью. Я пришел не для того, чтобы меня оскорбляли!
— Оскорбляли, барон? — повторил молодой человек несколько надменно. — Я не сказал ничего такого, что могло бы стать причиной услышать от вас подобную фразу, если, конечно, вас не оскорбляет моя бедность. Самый богатый человек в этой стране не мог бы сделать ничего большего, чем полюбить вашу дочь, но будь она даже королевой, любовь беднейших не опозорила бы ее.
— Позвольте мне задать вам один вопрос. Что привело вас в Эмс?
Молодой человек заколебался, и барон иронически улыбнулся.
— Я приехал, сэр, — ответил, наконец, граф, — в поисках, — я признаюсь в этом, — в поисках покоя, забвения, утешения.
Его голос сорвался: он опустил глаза и замолчал.
Барон громко рассмеялся — резким насмешливым смехом, который заставил Альберта поднять голову с внезапным негодованием.
— Я не заслужил такого обращения с вашей стороны, барон Гогендорф, — сказал он, поворачиваясь к окну.
— От благородных людей игрок может ожидать только презрения, — ответил барон.
— Игрок! — повторил Альберт. — Боже мой, сэр! Я никогда в жизни не прикасался к картам.
— Какая наглость! Значит, вы забыли, что в моей власти предъявить вам доказательство вашего порока; более того, в эту минуту я могу предъявить его вам сию же минуту. Что это за золото?
И старый джентльмен, чьи глаза уже заметили блеск монет под пальто, приподнял его концом своей трости. Граф побледнел и не мог говорить.
— Der Teufel! Для бедняка, кажется, вы слишком богаты! И вы никогда не играете!
— Никогда, сэр.
— Несомненно! Тогда скажите мне: если ваше золото не является плодом игорного стола, тогда откуда оно взялось?
— Я не знаю. Вы мне не поверите, я знаю, но я клянусь, что говорю правду. Это золото появляется здесь, я не знаю, как. Это уже четвертый раз, когда я нахожу его на своем столе. Я не знаю, почему оно здесь, кто его принес и как оно принесено. Клянусь честью джентльмена и солдата, клянусь всеми моими надеждами на счастье в этой жизни или в следующей, я совершенно ничего не знаю об этом!
— Это уже слишком! — в ярости воскликнул барон. — Вы принимаете меня за идиота или за слабоумного? Доброго утра вам, сэр, и я надеюсь, что никогда больше не увижу вашего лица!
Он яростно захлопнул за собой дверь и спустился по лестнице, оставив бедного фон Штейнберга совершенно подавленным и с разбитым сердцем.
— Проклятое золото! — воскликнул он, в гневе смахнув его на пол. — Что доставило тебя сюда и почему ты мучаешь меня!