– Если вы когда-нибудь решите написать еще одну книгу, – сказала она, – я буду первая в очереди за автографом. Все, что вы пишите, это… ну, просто чудесно.
А ее подруга, в узнаваемом платье от «Пуччи», сказала:
– Вы только скажите, и я мигом напишу для вашего журнала.
Хелен ответила что-то неразборчивое, и женщина тут же заявила:
– Я заканчиваю статью для «Вог». И вы же знаете Диану Вриланд? Никаких пределов – не знаю даже, как сказать – эксцентричности.
Хелен улыбалась, смеялась, кивала, почти ничего не говорила, но очевидно наслаждаясь вниманием.
Я стала бродить по залу, думая, куда бы пристроиться, и заметила Элейн Слоун, говорившую с группой мужчин. Она выглядела очень стильно в дерзком цветном платье, а ее серебристо-белые волосы свободно рассыпались по плечам. К счастью, она меня заметила и подозвала. Для начала она представила меня своей свите – импозантному литературному агенту с густыми длинными баками; его клиенту, новеллисту в галстуке-аскот, курившему трубку; и двум очаровательным прихлебателям – и отвела меня в сторонку.
– Я так рада тебя видеть, – сказала она. – Не ожидала, если честно.
– Я сама не ожидала. Просто отравилась одна сотрудница, и я пришла вместо нее.
– Расчетливый ход с ее стороны, – сказала она. – Терпеть не могу эти ужины.
– Правда? Боже, я себя чувствую Золушкой.
– О, я тоже так себя чувствовала. Поначалу. Но этот цирк очень быстро стареет. Сама увидишь, – она отпила из бокала и помахала кому-то в другом конце зала. – Интересно, что задерживает Кристофера?
– Кристофер придет?
– Я его приглашала. Он последнее время такой подавленный, и я подумала, ему пойдет на пользу.
Подавленный?
– Я видела его на выходных? Все окей?
– О, все будет хорошо. Поверь мне, Дафна оказала ему услугу. Он просто этого еще не понял.
– Они уже не вместе?
Она поэтому осталась на выходных в Лос-Анджелесе?
– А вот и он, – она указала подбородком. – Наконец-то.
Я увидела Кристофера, лавировавшего сквозь толпу. В отличие от остальных мужчин, он не носил костюма, но, по сравнению с той женщиной в рубашке ромбиком, не выглядел неподобающе одетым. На нем был темный хлопчатобумажный пиджак с атласным воротом, темные зауженные брюки и ботинки. Дорогие на вид ботинки – либо новые, либо ухоженные. Когда он проходил через толпу, женщины на него оборачивались. Представлял ли он, как воздействует на женщин? На меня? Я невольно вспомнила тот момент между нами, на Кони-Айленде, и мне вдруг стало так неловко. У меня зашевелились волосы на голове, и тесное платье сжало мне грудь, так что каждый вдох давался с трудом.