Если для пангерманизма и существует какое-то оправдание, то звучит оно так - и это вовсе не шутка, мы найдем его либо зашифрованным, либо ясно сформулированным во всех нацистских писаниях: мы, немцы, заслуживаем того, чтобы расширить нашу территорию, поглотить наших соседей, использовать их достояние для нашего возвеличивания, потому что стремление расшириться признак жизненной силы и только мы одни испытываем подобный позыв. Наше превосходство над противником в том и заключается, что мы хотим завоевывать, а наш выродившийся противник не способен испытывать такое желание.
Но сейчас мы уже знаем, что сложить оружие означало бы поощрить аппетиты Германии. А чем она удовлетворит их завтра? Действия ее не объяснить сколько-нибудь разумной концепцией. Германия вовсе не стремится к целям, которые можно строго обосновать. Ее цели - всего лишь последовательные ставки в игре, удобные пропагандистские предлоги. А подлинная цель Германии просто-напросто увеличение своей территории.
Вот почему речь для нас идет не только о борьбе против нацизма, за Польшу, Чехословакию, за цивилизацию - речь идет, прежде всего, о борьбе за право на существование. И те, кто ушел в армию с фермы, из лавки, с завода, сражаются за то чтобы не превратиться в удобрение для процветающей германской нации. Они отстаивают свое право на жизнь, на мирную жизнь.
Искушение - это соблазн, когда Дух дремлет, смириться перед доводами Рассудка.
Какой прок в том, что я сложу голову в этом горном обвале. Не знаю. Мне сотни раз говорили: Давайте мы вас используем на том или этом посту. Ваше место там- Там вы принесете куда больше пользы, чем в эскадрилье. Летчиков можно готовить тысячами..." Довод несокрушимый. Впрочем, все доводы всегда несокрушимы. Рассудком я соглашался, но мой инстинкт брал верх над рассудком. Почему все эти настояния казались мне как бы иллюзорными, хотя я ничего не мог против них возразить? Я думал:
Интеллигентов, словно банки с вареньем, берегут на потом на полках ведомства пропаганды, чтобы полакомиться после войны..." Нет, это не ответ ! И сегодня я, как и мои товарищи, поднялся в воздух вопреки всяческим доводам, вопреки любой очевидности, вопреки инстинкту самосохранения. Придет час. когда я постигну, что, поступив наперекор рассудку, я поступил разумно.
ПРИМЕЧАНИЯ И КОММЕНТАРИИ
(1) Пангерманизм и его пропаганда
4 сентября 1939 г., с началом второй мировой войны, Сент-Экзюпери был мобилизован и назначен инструктором в центр подготовки военных пилотов в Тулузе - 16 сентября он приезжал в Париж по приглашению Жана Жироду (1882-1944) - известного писателя, который незадолго до войны был назначен генеральным комиссаром по информации и предлагал Сент-Экзюпери службу в его ведомстве. В этот день, очевидно, и было записано на пленку данное выступление.