Известно, что окончательно положение Артамона Сергеевича Матвеева при царе Алексее Михайловиче укрепилось после организации им второй свадьбы царя, с Натальей Кирилловной Нарышкиной. С этой точки зрения ничего не менялось в московских порядках: как и у многих временщиков до Матвеева, его счастье и «случай» оказались в «кике». Но было бы неверным думать, что только новый брак царя проложил Артамону Сергеевичу путь в Думу. Возвышение Матвеева при царе шло постепенно, около двадцати лет, он участник самых важных событий царствования Алексея Михайловича. Показательно само перечисление таких событий в челобитной опального «временщика»: принятие в подданство «черкас» Богдана Хмельницкого, взятие Смоленска и другие события русско-польской войны, например, отход от Конотопа, где Артамон Матвеев «окоп и обоз и образец и путь строил». Участвовал стрелецкий начальник в «унятии случаев злых», например, в Коломенском в 1662 году. При организации собора по осуждению патриарха Никона Артамон Матвеев не только сопровождал вселенских патриархов, но и навлек на себя «ярость» митрополитов Павла и Ила-риона, когда не дал им подписывать уже подготовленные соборные постановления о «церковном исправлении», усмотрев, что в начале документа написаны «две статьи, вашего царскаго чина и ваших государских достоинств не сведая». Речь о хорошо известном споре о том, что выше — «священство» или «царство»; в итоге митрополиты Павел и Иларион не приняли соборного церковного постановления в январе 1667 года о «симфонии» и были даже обвинены собором в том, что «никонствуют и папствуют». Артамон Матвеев был одним из тех, кто советовал царю сразу расправиться с Разиным, до того как тот «учинил разорение государству». Царский приближенный по справедливости упоминал о своих заслугах в проведении «черной» Глуховской рады, на десятилетия установившей общепринятый порядок взаимоотношения с Малой Россией. Не случайно уже в 1669 году Артамон Матвеев сменил Ордина-Нащокина на посту главы Малороссийского приказа, а 22 февраля 1671 года — в Посольском приказе. Между этими двумя назначениями было пожалование Артамона Сергеевича в думные дворяне 27 ноября 1670 года, открывшее ему официально путь в Ближнюю думу, куда он был пожалован во время свадебных торжеств царя 23 января 1671 года.
Укрепление позиций Матвеева было связано с передачей ему под «личное управление» финансовых приказов, особенно это стало заметно после подчинения Новгородской четверти Посольскому приказу 10 марта 1671 года. Вслед за этим, конечно, пошли разговоры об обогащении Артамона Матвеева. «Оглашенный» многими деньгами и накопленной «рухлядишкой», Матвеев писал после конфискации его имущества в связи с опалой: «Не таковы объявились, как об них донесено». Деньги, собиравшиеся в Посольском приказе и четвертях, напротив, стали одним из инструментов проводимой политики. Матвеев среди своих главных заслуг выделял замену подвоза хлебных запасов в Киев выдачей денег на закупку хлеба из руководимого им Новгородского приказа. В его челобитных, опубликованных в «Истории о невинном заточении…», особенно подробно говорилось о финансовых мероприятиях, направлявшихся канцлером: «Я ж, холоп твой, будучи в приказе, вам великим государям служа, учинил прибыли великия: а вновь учинил Аптеку, кружечный двор, и из тех сборов сделал дворы каменные, Посольский, Греческий, лавки; а в расходы иманы что год, в Приказы тайных дел, в Стрелецкий, в Иноземский, в Хлебный, тысяч по штидесять и больше, кроме покупок в Мастерския палаты и во дворец. А в Киев, и в Чернигов, и в Переяславль, и в Нежин, и в Остр, ратным людям жалованья и на хлебную покупку все посылывано из доходов из Новгородскаго приказа и с четвертей, а из иных приказов не посылывали». Понятно, что многое из сделанного исполнялось по распоряжениям царя Алексея Михайловича, но доложить об этом царю, а потом исполнить его указ — в этом была служба «ближнего» человека и канцлера.