– Клё-о-о-о-орк! – отчаянно завопила ворона, забила беспорядочно здоровым крылом, охаживая капитана по исцарапанным рукам, и была в ее крике уже не только злоба. Был и страх.
Она неловко отшатнулась в сторону, покачиваясь и кренясь набок.
– Что, не нравится? – Садко перехватил кинжал поудобнее и быстро вытер кровь со лба. – Только сунься еще – сам тебя выпотрошу!
Рана наверняка была неопасной – лезвие тела едва коснулось, но, похоже, для птицы, что раньше не знала такой боли, хватило и этого. Она, будто поняв слова новеградца, резко клёркнула, щелкнула клювом… и вдруг развернулась, побежала к краю скалы, разворачивая крылья – большие, словно паруса… Паруса!
– Стой! – заорал Садко и ринулся следом. Только бы догнать, только бы!..
Птица уже оторвалась от камня и, поймав крыльями воздушный поток, начала планировать, но Садко, успевший сунуть кинжал за пояс, подпрыгнул и ухватил ее крепко-накрепко за ноги. В тот же миг скала кончилась, и навстречу капитану полетела гладь леса, закручиваясь вокруг себя.
Гигантская ворона забилась, задергалась, и Садко – понимая, что одно неловкое движение, и спасение обернется гибелью – сердито прикрикнул, храбрясь:
– Говорю же – брюхо вспорю! Вместе упадем! А ну выравнива-а-а-а-а-а-а-ай!
Он и договорить не успел, а птица ухнула вниз, да с такой скоростью, что у новеградца желудок к горлу подпрыгнул, а пальцы, вцепившиеся в железные ноги, едва не свело судорогой. Но его угрозу тварь снова будто бы поняла. Выровнялась, перестала метаться и крутиться в воздухе. Развернула широко здоровое крыло и, раненым подруливая, стала спускаться медленно и плавно. Как раз в ту сторону, куда тропинка уходила.
– Во дворец меня отнеси, – уверенно велел Садко, сам внутренне посмеиваясь над собой. Что за путешествие у него такое? То с одной дивоптицей беседы ведет, то с другой договориться пытается…
– К-л-ё-о-о-орк! Ерк! Ерк! – жалобно ответила птица.
Неужели и в самом деле его речь разумеет?
– Не хочешь? Так я тебе желания-то добавлю, дай только кинжал достану…
– Клёоооок…
Птица даже на мгновение в воздухе зависла и мелко задрожала всем телом, головой затрясла. И вновь осторожно полетела вниз. Похоже, боится она ко дворцу приближаться. Видать, знает, кто в том теремочке живет…
– Ладно, худ с тобой, неси, докуда сможешь… – милостиво разрешил Садко.
Он крепко сжимал пальцы и знал, что сможет так висеть еще долго, – сказывались годы на корабле. Никакой, даже самой гигантской, птице не избавиться от того, кто за канат на мачте в шторм мог удержаться.
Мимо мелькали скалы, утопающие в зелени, Садко даже пару раз поджимал ноги, уворачиваясь от верхушек деревьев. Наконец лес кончился, и внизу, совсем близко оказалась стена, окружающая Товитов сад. Птица резко замахала крыльями, вскрикнула испуганно и зависла на одном месте.