— Бывает, конечно, всякое… — Пожала плечами эльфийка. — Но поскольку Третье Погружение моя родина перенесла без смены правящей династии, а количество потерь среди мирного населения лишь едва-едва перевалило за четырехзначную отметку, я смею надеяться, что и в этот раз воровали в столь важном деле по чуть-чуть, придерживаясь рамок разумного.
— Четырехзначную…Это всего тысяча с хвостиком, что ли?! — Вскинулась Шана. — Да нет, невозможно! Я не верю! Ты, наверное, просто с детства привыкла слышать пропаганду, если серьезно поверила в неё…
— Склонен согласиться, озвученная тобою цифра просто неправдоподобна. — Кивнул Зак. — В войне Алмазного Минотавра, случившейся вскоре после окончания Третьего Погружения, войска быкоглавцев вторглись на Запретный Архипелаг. Вы убили их бога-короля, уничтожили войско, а после сожгли магическими ударами каждый город этой расы на ближайших континентах, но почти полтора месяца война все-таки шла на территории эльфов. Некоторые наемники-маги, сражавшиеся в том конфликте, сумели вернуться домой с трофеями. И они утверждали, что ни одна армия не сумела бы добиться успеха в штурме ваших островов, если бы большая часть крепостей на момент вторжения не была превращена в руины, а оставшиеся не стояли полупустыми.
— Я же не говорю, что мой народ отделался едва ли четырехзначной цифрой потерь, я говорю, что среди мирного населения жертв насчитывалось лишь чуть больше тысячи. — Постучала по собственному лбу черенком ложки эльфийка, намекая на недостаток ума у своих оппонентов. — Ополчение, разумеется, мирным населением не считалось…Тем более наш ополченец — это по меркам смертных рас либо мастер меча, либо боевой маг, либо что-то столь же смертоносное, просто со специфическим уклоном. Ну, вроде меня. Правда, крепости и города Запретного Архипелага действительно долгое время стояли практически пустыми — это факт…Мой народ не сразу поверил в то, что Погружение уже закончилось, а потому с возвращением от наших кузенов из иных миров, в гостях у которых большая часть населения пережидала самые опасные фазы катаклизма, многие кланы несколько задержались. Да и вообще возвращаться решили не все…
После принятия пищи и перед спуском в природные пещеры было решено некоторое время отдохнуть, поскольку там-то уж точно расслабиться и хотя бы нормально поспать будет нельзя. На Земле отважным спелеологам угрожали исключительно холод, обвалы и узкие проходы в которых можно застрять и ждать пока не похудеешь, но Шимрион в этом плане был куда менее дружелюбен. Флора и фауна данного измерения содержала в себе немало человекоядных образцов, в том числе и таких, которые отлично себя чувствовали в условиях вечной ночи, за неимением людей кушая друг друга…Или гоблинов. Представители оного вида, вполне разумного чего бы там не писали в своих пасквилях разные расисты, пока еще не встречавшиеся с объектами своего научного интереса лично и только поэтому не выпотрошенные костяными и каменными ножами, вблизи Рамвита вполне себе водились. И конкурировали за экологическую нишу сразу и с придорожными грабителями, и с одичавшей нежитью, и с маньяками-каннибалами. Иными словами, грабили и жрали всех, кого могли осилить хотя бы и толпой. Попытки вывести на корню популяцию данных особо злостных вредителей, подчас чисто из желания покуражиться снимающих кожу с попавших в их руки бедолаг, устраивающих поджоги складов или подбрасывающих в колодцы гниющую падаль, предпринимались давно и неоднократно, однако давали они лишь временный успех. А потому в мэрии лет двести назад приняли решение выплачивать за головы либо правые руки представителей данного народа по пять серебряных монет. Да так свое решение и не отменили, дабы удерживать популяцию гоблинов в более-менее приемлемых рамках. Не то, чтобы дикари представляли из себя большую проблему, даже собираясь толпой под предводительством прокачавшегося, по их меркам, вождя или шамана…Просто на место уничтоженных племен и шаек из Хищных Джунглей регулярно заявлялись новые представители данной расы, которых помойки большого города и возможность жрать от пуза вломившись в какой-нибудь крестьянский амбар или хлев манили словно маяки в ночи.