Запись № 4
«Напрасно я пытался выяснить сегодня, сколько времени существует Новый Каракорум. О времени здесь судят произвольно. Для его измерения служат процессы, длительность которых не может быть постоянной, ибо она зависит от случая. Вот единицы времени, которыми пользуется император Туге, — записываю их в том порядке, в каком я их узнал из утренней беседы с ним:
«время, в течение которого ящерица остается неподвижной»;
«время выкуривания одной трубки»;
«время, нужное для того, чтобы жук взлетел с ладони ребенка»;
«время, за которое слуги находят перстень, потерянный господином».
Название периода или отрезка времени может быть связано с любым явлением, нечаянно попавшимся на глаза. Есть «время, когда сильно трепещут флаги на башнях», «время, когда быстро ползет муравей по стене».
Утренний час, в который я расспрашивал императора о мерах времени в его империи, он назвал, взглянув на того чиновника, что присвоил мою табакерку, «временем, когда секретарь Церен часто макает перо в чернильницу».
Что ж, в таком случае мне следовало бы назвать это время временем, когда я узнал в секретаре Церене того самого унтер-офицера, которого я видел во дворце правителя страны казаков… Да, это был несомненно он — калмык, исчезнувший незадолго до страшной бури, разрушившей в Черкасске многие строения. Но узнал ли он меня?»
Запись № 5
«Я ошибался, карта существует. Сегодня я вновь задал вопрос императору о размерах империи. Он ответил буквально следующее:
— От восточных пределов государства до западных — четыреста уртонов.
— Я полагаю, ваше величество, — сказал я, — что уртон — это мера расстояния, но какое именно расстояние она обозначает, мне неизвестно.
— Расстояние между двумя почтовыми станциями, — ответил император.
— Я благодарен вашему величеству за это разъяснение. Однако мне было бы легче понять, сколь велико расстояние в четыреста уртонов, если бы вы выразили его в иных единицах измерения.
Выслушав перевод моей просьбы, император кивнул и погрузился в молчание. Оно длилось довольно долго, может быть, столько времени, сколько «ящерица остается неподвижной». По крайней мере, была такая минута, когда император закрыл глаза и задремал, что предвещало окончание беседы. О том, что его величество больше не желает говорить, объявляет обычно начальник императорской канцелярии господин Илак. Я терпеливо ждал этого объявления. Но заговорил сам император.
— Великий император Туге, — перевел Даир, — согласен сказать тебе иначе: от восточных пределов государства до западных лежит путь в тысячу двести кочевок.