— также могли варьироваться. Таким образом стало возможно выстроить типологию инноваций, опасных положений, в которые мог угодить новатор, и разновидностей
virtù, с помощью которых он мог эту опасность преодолеть. Точкой отсчета служил пример наследного правителя, уязвимость и потребность в
virtù которого были минимальными.
Анализу нововведений посвящена первая треть «Государя», и его можно назвать ключевым по крайней мере для этой части книги. В главах III–V рассматриваются отношения между властью нового государя и обычаями общества, над которым он ее приобрел; в главах VI–IX — то, насколько новизна делает его зависимым от фортуны. В заключение краткого обзора, который предполагает наш подход к «Государю», отметим, что главы XII–XIV посвящены военной мощи государя, а главы XV–XXI — его поведению в отношении подданных. Эта часть строится главным образом вокруг морали Макиавелли, как мы ее знаем. В XIV и XV главах автор возвращается к своей основной теме и снова говорит о противостоянии нового государя наследному правителю и фортуне, а заключительная, XXVI глава представляет собой знаменитый и неоднозначный «призыв овладеть Италией и освободить ее из рук варваров». В «Государе» мы не находим системы исчерпывающих классификаций, но встречаем устойчивые мотивы, к которым относится этот призыв.
Как мы видели, небезопасность политических инноваций состоит в том, что всем они причиняют беспокойство, а некоторым — еще и ущерб, создавая ситуацию, к которой люди еще не успели привыкнуть. Возможно, ключевая для «Государя» мысль заключается в предположении, что в подобных ситуациях поведение людей отчасти предсказуемо, что позволяет выработать определенные стратегии действия. Здесь Макиавелли глубоко оригинален как исследователь политики, утратившей легитимность. Но поскольку после завоевания территории правителем привычные модели поведения сохраняются, то размышления о человеческом поведении, выходящем за рамки этих устоявшихся моделей, следует отложить; а вопрос заключается в том, как последние повлияют на власть и авторитет нового государя. В III–V главах Макиавелли рассматривает некоторые стороны этого вопроса, и акцент везде сделан на идее привычности. Государь присоединяет новую территорию к тем, где его власть уже признана, — здесь использовано слово antico, свидетельствующее о том, что он вовсе не «новый государь». Обе территории объединяет общность национальности (provincia) и языка и, главное, новый государь уже привык править. Во всех этих случаях перед правителем стоит самая простая задача: ему следует лишь убедиться, что род предшествующего властителя уничтожен, не менять законов страны и не вводить новых налогов. Тогда все, что узаконивало власть его предшественников, будет узаконивать и его власть. Более того, близость обычаев и языка между его старыми и новыми владениями вскоре сделает их