Я улыбался всё шире, а вот улыбка Дона померкла.
— Что ты задумал? Пиво нельзя убрать в инвентарь, я проверял.
— На кружках? — уточнил я.
— А на чём ещё?
— На кружках я и сам проверял. Кружка — собственность кабака. В отличие от кувшинов, которые сегодня по моему заказу изготовил глиномес Грой, шипя сквозь зубы от ненависти. — И я прищёлкнул по ближайшему кувшину. — Что же ты бледнеешь, Дон? Ты не бледней, у нас с тобой впереди большое будущее. Я скоро ещё зайду. У меня, видишь ли, дома такая же бочка, как у тебя. Только она не инвентаризируется, зараза. До встречи!
Я переместил в инвентарь оба кувшина и подошёл к двери.
— Пацаны? — вежливо обратился к вышибалам.
Те медленно раздались в стороны. Я толкнул дверь, вышел под лучи фальшивого солнца и, повернувшись, показал Дону два средних пальца.
— Такая тема, Дон! Хочешь найти баг в системе — спроси меня как! И благодари мою мудрость, потому что хотя бы на сегодняшний вечер я избавлю твоих клиентов от выбора. Революция откладывается!
Весь день до самого вечера я таскал халявное пиво в бочку, которую поставил дома. Даже устал. Поэтому даже обрадовался, что уже шесть вечера и можно пойти в «Бешеный апельсин» выпить пивка и расслабиться после такого напряжения.
— Аниме нет, — сообщил Рома, с грустью глядя на бочку. — Хрен знает, где этот ковбой шарашится.
— Если крышей не поехал от ужаса — подтянется к семи, — сказал я жёстко. — Давай, Ромыч. Инвентаризируй барабаны — и погнали. Держись, мой мальчик, на свете, — хлопнул я его по спине. — Два раза не умирать. Ничто нас в жизни не может — и так далее.
Вивьен и Коля отправились с нами. У меня были серьёзные сомнения, стоит ли брать в кабак пацана. Но оставлять его дома в одну каску — тоже не вариант. К батарее ведь наручниками не прикуёшь. Убежит, начудит чего-нибудь, расхлёбывай потом…
— Ромыч, — сказал я по дороге. — Ты, это… Извиняй, если что. Скоро многое изменится…
— Слушай, чё ты нагнетаешь? — ощетинился Рома. — И так колотит, блин!
— Ладно, — усмехнулся я. — Ты, главное, вот что… В общем, мой дом — твой дом, если чего. А кто будет возражать — бей в табло.
— А?
— На…
Опасное это дело — прощаться. Только начнёшь — и слово за слово, не заметишь, как всё выболтаешь. Харэ, в общем. Надо держаться. Вот как… Вот как батя мой! Жил как герой и умер как герой — незаметно, комар носа не подрочит. И я так же хочу!
Деньги дома оставил, наконец-то. Всё важное — сгрузил там же. Осталось разобраться с правами наследования. Самое простое — на вечерухе, когда все ужрутся, просто подарить кому надо бабло, кому надо — гитары. С домом — непонятка. Спросить бы у кого, что делается с домом после смерти, но ведь официально в этом мире нет никакой смерти. Может, можно дом продать? Ну, за свою цену. Символическую.