— А, да. Сандре в Любовницу тоже очей двадцать вкинь. Мне очень нравится наблюдать за её прогрессом.
— Это исключено.
— Это ещё почему?
— Сандра… Парень, который её оцифровал, и так беспокоится, что её навыки любовницы быстро развиваются. У него не слишком высокий уровень доступа, но характеристики он смотреть может. Он любит её, Мёрдок. И ждёт своей смерти, чтобы соединиться с ней навеки.
— Он что, е**нутый? — вытаращил глаза я. — Вокруг — толпы живых, текущих от страсти девок, а он хочет сдохнуть, чтобы пялить нарисованным х*ем нарисованную б**дину, которая его при жизни динамила?
— Это называется «любовь», Мёрдок. Может быть, если бы ты знал, что это такое, твои песни не были бы такими убогими.
— Я знаю, что такое любовь. Но то, о чём ты мне рассказал, называется маниакальным психозом. Может, и не так называется, но это ж п**дец, одержимость!
— Ладно, согласен, тут ты прав… Но вот так вот всё получается. В общем, мне жаль этого парня, и я не буду потворствовать твоим игрищам с его возлюбленной. Надеюсь, ты поймёшь.
Да я вообще, блин, понятливый — караул.
— Охереть, — сказал я. — Вот поговорил с тобой и уже не знаю, где п**дец и шизофрения страшнее — тут, у нас, или там, в реале.
— Примерно поровну, — вздохнул Федя. — Люди-то одни и те же… Ладно. Удачи тебе с группой и спасибо, что согласился помочь. Мне пора.
Экран погас. Я покачал головой. Здравствуй, новый день в безумном мире…
Когда я вернулся в кабак, Иствуд и Рома ждали меня там. Оба, как по команде, вскочили.
— Молодцы, хвалю, — сказал я. — Вольно. Расчехлить инструменты.
— Чё, прям здесь? — удивился Рома.
— Я музыкальные инструменты в виду имею, а не письку достать, извращенец ты озабоченный.
— Да я тоже про музыкальные, — не смутился Рома. — Просто тута же, ну, типа, народ бухает.
— Ты кого-нибудь видишь?
Рома покрутил головой.
— Не-а.
— Ещё тупые вопросы? Идиотские возражения? Не будет тупизны? Доставай.
Иствуд уже извлёк из инвентаря басуху и наигрывал на ней одним пальцем.
— Сегодня ночью я заглядывал к тебе в окно, — сказал я мрачно (играл Иствуд херово). — И видел, как ты спал без гитары. Как будешь оправдываться, юнга?
— Не упал? — фыркнул Иствуд.
— У меня?! Никогда! — возмутился я.
— Ты не упал? Я на втором этаже, вообще-то, живу.
— Это где?
— Это у тебя в трактире, Мёрдок. Я снимаю у тебя комнату. Золотой за два дня постоя.
— Н-да? — почесал я макушку. — Как же это я запамятовал.
— Обилие алкоголя не идёт на пользу когнитивным способностям.
— Ой, иди ты нах*й, со своими проповедями! — скривился я. — Постой… Это ты всю ночь был здесь?