— Вы ведь пополнение из другого театра сейчас имеете в виду? — я прикинулся «валенком», параллельно выцепив из длинной речи Гонгадзе слова о приходе новичков. Выходит, я все-таки не единственный? Впрочем, сколько этих новых актеров — двое-трое, вряд ли больше…
— И их тоже, Миша, — сказал Гонгадзе, благодушно улыбаясь. Мы стояли сейчас возле старинного пианино с портретом Таланского, основателя ТЮЗа, в рамке, рядом никого не было, и нас не подслушивали. — Но я сейчас говорил не только о новых ребятах из соседнего Ярославля — ведь передо мной обладатель маски Труффальдино, который пропадает без дела.
— Почему вы так решили? — я продолжал осторожничать, теперь уже окончательно уверившись, что меня вербуют. С одной стороны, приятно, с другой… Впрочем, посмотрю, что еще скажет босс ТЮЗа.
— Скажу прямо, Михаил, — Гонгадзе вновь похлопал меня по плечу. — Ваш Артемий Викторович уже хвастался мне своими планами вернуться на передовую. Вот только, поверь моему опыту, пять человек, без Доктора, без подстраховки, без замен между походами — это приговор. Рано или поздно вы совершите ошибку, и кто-то умрет. Мне хочется верить, что это будешь не ты, и тогда, мой дорогой Труффальдино, ты поймешь, как ошибался, и придешь ко мне. Впрочем, зачем доводить до смертей?
Точно, смерти — это лишнее, тут сложно поспорить. Да и, если просто говорить о человеческом отношении, в академическом я еще недавно был не на самом высоком счету. И только с открытием способности маски отношение резко изменилось — меня наконец-то заметили, стали обращаться как с равным, помогать, подсказывать. По сути, я теперь полноправный член коллектива, не винтик, которому нужно лишь знать свое место… Вот только все это отношение не моя заслуга, а кусочка картона у меня под глазом… В случае с Гонгадзе все, впрочем, точно так же, но он хотя бы не пытается играть в друзей и с самого начала четко обозначает свой интерес.
— Я вижу, ты задумался, Труффальдино, — Автандил продолжал сверлить меня своим немигающим взглядом желтых змеиных глаз…
Змеиных? Он же Капитан, а не какая-нибудь рептилия… Впрочем, эта мысль меня совсем не успокоила. Мне было страшно, будто я стою на эшафоте, а судья зачитывает приговор. Сознание поплыло, в глазах словно переключилась картинка, и я оказался на деревянной пристани, слушая крики чаек и щурясь от яркого солнца. Капитан стоял передо мной, зубастый попугай на его плече скалился, и это было весьма пугающе… Откуда-то со стороны доносились чавкающие звуки, я повернулся и в буквальном смысле оцепенел от ужаса. Прямо на пристани, чуть поодаль от нас, сухопутная рыба величиной с быка пожирала обезображенное человеческое тело. Я почувствовал, как к горлу подкатил ком, перенес взгляд к себе под ноги… Если сейчас будет рвать, хотя бы не запачкаю камзол. Стоп, какой еще камзол? Что это на мне за тряпки?