Режиссер тяжело дышал, будто только что пробежал полумарафон, глаза его бегали по сторонам, но спустя всего мгновение он собрался и вышел из образа добродушного увальня. Сталь в глазах, прямая осанка, делавшая его сантиметров на пять выше, чем обычно, и ровный уверенный голос.
— Ну что, Михаил? — негромко начал он. — Как тебе Автандил Зурабович?
Артемий Викторович, разумеется, спрашивал не из праздного любопытства. Он знал, что Гонгадзе заведет разговор со мной, и наверняка предполагал, что именно тот попытается сделать. Да что там предполагал — сколько лет они уже знакомы? Все он знал — и не предупредил, отправив акуле прямо в пасть. С другой стороны, стал бы он тогда сейчас ко мне подходить? Если бы Гонгадзе меня обработал, в этом бы не было никакого смысла. Впрочем, как и в приглашении на эту вечеринку в целом… Но тогда остается только одно — Иванов знал, что глаза ТЮЗа попытается протоптаться мне по мозгам, и в то же время был уверен, что я смогу с этим справиться.
И опять куча вопросов… Как догадался? Может быть, он до этого уже работал с кем-то в маске Труффальдино и знает пару ее секретов? Поделится ли ими со мной? И стоит ли сейчас обо всем этом открыто говорить?
— Мне он показался заносчивым, — задумавшись, я решил все-таки пока ничего не говорить. — И явно настроен решительно. Рассказывал о становлении клана, влиянии…
— Если откровенно, его клан и раньше был влиятельным, — Иванов важно кивнул, давая понять, что принимает мою игру. Мол, он понял, что я понял, но джентльмены не говорят о подобном вслух… И поэтому мы пока поговорим о погоде, ну или, в нашем случае, похоже, об истории. — Почти сотню лет он строил его в отсутствии конкуренции. Я знаю об этом, пусть и не жил все это время в Твери. Так что Автандил еще, пожалуй, поскромничал в разговоре с тобой. К себе звал? Не мог не позвать, он всех новеньких забирает себе. Вернее, забирал до недавнего времени…
В глазах режиссера появились веселые искорки. А ведь он наслаждается провалом своего конкурента…
— Ага, — кивнул я. — Приглашал, заманивал каждодневными рейдами и невероятными богатствами почти по «Фаусту» Гёте — только про любовь красавиц не упомянул. Но в целом, как вы и предупреждали, был очень убедителен. Хотелось прям бросить все и уйти к нему.
Иванов хохотнул, и я в ответ тоже улыбнулся.
— Но ты остался, — Артемий Викторович сложил руки домиком, становясь похожим на психолога или, скажем, проповедника. — Хочешь прямо поговорить о том, что случилось?