— Добрый день, Лида. Будь добра, принеси два кофе ко мне в кабинет, — обратилась я к секретарше, и она тут же расплылась в улыбке.
— С радостью, — ответила она и подскочила с кресла.
— Что это с ней? Током долбанулась? — нахмурилась Мила.
— Не знаю. Может быть, помаду со скидкой купила, — отшутилась я, хотя самой совсем не понравилось такое настроение секретарши. Не к добру это.
Лида принесла нам кофе, и мы с Милой расположились за моим столом. Я включила ноутбук и уже хотела вбить в поиск фамилию ее отца, как дверь распахнулась и влетел разъяренный Костя. Таким я его еще не видела. Он в два шага оказался около меня, рывком развернул мое кресло к себе и навис надо мной.
— Объясни, Алиса, каким образом ты стала адвокатом Дениса Власова? — прошипел он.
— Что?.. — сердце пропустило удар, перед глазами все поплыло, а в легких кончился воздух.
— На счет нашего бюро пришел денежный перевод с пометкой, что это оплата за твои услуги по делу Власова Дениса Сергеевича. Пять тысяч рублей. Какого черта, я спрашиваю?
— Кость… — но я не знала, что сказать, и просто опустила глаза.
— Врала мне, что не общаешься с ним? Элис, от тебя я такого не ожидал!
Уже вторые сутки не прекращался дождь. В просторной спальне на мягкой двуспальной кровати лежала женщина, молодая и слишком добрая для того, на что ее несправедливо обрекала судьба. Она не сохранила прежней красоты: бледное лицо, впалые щеки, темные круги под глазами, потрескавшиеся губы. Больше не было густых локонов, лишь поседевшие редкие волосы, спрятанные под дорогим шелковым платком. Как странно и до невозможности больно было смотреть в ясные голубые глаза, зная, что совсем скоро они навсегда померкнут. Сейчас в них был удивительный живой блеск, он шел от ее сердца, любящего материнского сердца. Я была лишней в этой комнате, знала и чувствовала это. Нужно было уйти, и я хотела…
— Алис, не уходи, — ее мягкий нежный голос и худая, даже тощая рука, но все такая же ухоженная, аккуратная и теплая… удивительно теплая рука, так трепетно сжимающая мою ладонь.
— Лучше оставлю вас с Костей, — улыбнулась я, чтобы не позволить себе плакать.
— Мама права, останься, — он взял мою вторую руку, и я почувствовала его острую нужду в поддержке. Я не могла его оставить.
Много месяцев мы сражались за ее жизнь, но враг оказался сильнее. Операция не помогла, мучительная химиотерапия только в конец измучила, причиняя невыносимую боль. Врач предложил пройти курс лечения в Германии. Возможно, там… Но Анастасия Дмитриевна не согласилась, она предпочла последние месяцы быть рядом с теми, кого любила. Она не хотела терять ни минуты того времени, что у нее осталось.