— Нет. Но… ты же не женат?
— Нет. Что еще интересует?
— Почему ты со мной возишься? Почему не бросил сразу, как узнал, что у меня полоумные родители-тираны? Почему согласился встречаться на моих безумных условиях? Почему, в конце концов, не послал меня, когда застал в моей постели Сашу?
— Тебя это смущает? Ты не понимаешь, почему я с тобой?
— Да! Скажи честно, что тебе от меня нужно? Вокруг столько девушек: красивых, умных, свободных, — а ты таскаешься со мной.
— Хочешь знать, что мне от тебя нужно? Хорошо, скажу как есть. Мне ты нужна! А таскаюсь с тобой, потому что у меня есть к тебе чувства. Ты не просто мне нравишься, Стася. Это нечто большее… Куда большее…
— Подожди…
Она прислонила пальцы к его губам, испугавшись слишком скорого признания, ведь сама не была готова ответить тем же… Но Беркут ждать не стал. Он убрал от лица Стасину руку, поднес к губам и поцеловал в открытую ладошку. Она вздрогнула, а на глаза почему-то навернулись слезы. Но Беркут их не заметил, нежно коснулся губами запястья и поцелуями повел вверх, пока Стася не почувствовала его горячее дыхание на своей шее. Поддавшись порыву, она прикрыла глаза и запрокинула голову, давая позволение делать с ней все, что он пожелает. Беркут припал к нежной коже, не боясь оставить на ней свои следы, а Стася шумно выдохнула, когда он коснулся кончиком языка низа ее подбородка, словно именно в этой точке сошлись все напряженные нервы.
Беркут отстранился, но лишь затем, чтобы снять со Стаси пижамную маечку. Она помогла ему, подняв руки, и, совершенно не чувствуя смущения, прижалась к своему мужчине обнаженной грудью. Их губы нашли друг друга, в то время как последние здравые мысли покинули обоих. Стася стала нетерпеливо расстегивать его рубашку, но запнулась на последней пуговице, которая никак не хотела проходить в петлицу. Не желая мириться с таким глупым препятствием, она с силой дернула рубашку. Пуговица с треском оторвалась и покатилась по полу. Теперь Стася могла почувствовать жар его кожи. Она коснулась губами его груди, и Беркут шумно выдохнул. Он подхватил Стасю под ягодицы, опрокинул на кровать и навалился сверху. Она чуть подалась вперед, давая ему понять, что хочет большего. Беркут ухмыльнулся и стянул остатки одежды со своей девочки, а потом позволил ей раздеть себя.
В вагончике было жарко, их тела покрылись испариной, а кислорода не хватало. Они жадно ловили ртом воздух, но не останавливались. Их страсть была похожа на бешеную пляску. И весь мир сошелся только друг в друге. Беркут больше не пытался быть нежным и осторожным, но Стасе нравился его напор. Она не помнила своих прошлых любовников, не знала, сколько их было, но ощущала себя опытной. Перевернув Беркута на спину, она села сверху и стала сама задавать темп. Она тягуче медленно опускалась, растягивая удовольствие для обоих. Но такой расклад не устраивал Беркута, он крепко сжал Стасю, лишив возможности двигаться самой, и перестал себя сдерживать.