Забравшийся на самолёт, командир отделения железнодорожников, что ещё в 1932 году передали Брехту в отдельный батальон, да так и забыли про них, и которых Иван Яковлевич превратил в строителей, раскрутил винт у МП-1. Втроём с трудом вытолкали большущий самолёт, чуть завязший в иле, и опять вымокли по самые макушки. Да и ладно бы вымокли, всё серые от грязи, каждый не по разу срывался в перебаламученную кашу.
Ну, теперь до прилёта помощников и новых стройматериалов есть три с лишним часа. Нужно развести костёр, а то так и простыть на холодном ветру недолго.
Не дали. Появились пограничники. Брехт вчера позвонил в госпиталь Мерецкому и предупредил его, что выдвигается, описал маршрут и всю логистику самолётную и попросил предупредить погранцов. А то ещё примут за диверсантов каких. Тем более что одеты совсем не в обычную форму РККА, а совсем даже в камуфляж типа «Лягушечья кожа», да ещё каски не сверкают железом, а обтянуты, чтобы не демаскировать, такой же тканью. С камуфляжем немного не угадали, думали, что здесь на юге уже хоть трава зелёная и на деревьях хоть маленькие листочки есть. А тут голяк и всё жёлтое и коричневое. Поражался этому Брехт. Всё из-за холодного течения, что вдоль берегов СССР проходит. Так-то широта озера Хасан это 42 градус. Почти широта Душанбе или Нью-Йорка. Владивосток гораздо южнее Сочи. И совсем другой климат. А всё почему? Севернее Японии и Сахалина располагается Охотское море. Холодное, приарктическое, с очень суровым климатом. И ёжику понятно, что вода в этом море никогда толком не прогревается. И вот что происходит потом – воды Охотского моря плавно «стекают» на юг, где они прогреваются и текут обратно, в виде тёплого Цусимского течения, что согревает Японию. И всё из-за Сахалина. Как известно, Сахалин – это остров. Соответственно, часть воды из Охотского моря проходит в узкую щель между Сахалином и материком. Образуется так называемое холодное Приморское течение, которое и мешает Приморью стать краем обетованным.
Пограничники вышли впятером и направили на Брехта и двоих строителей винтовки. Командир в фуражке, которая то ли велика ему была, то ли голова у товарища похудела, но он её постоянно поддерживал от сползания на глаза, направил на Брехта, стоящего босиком и стягивающего штаны револьвер и громко прокричал, пугая сорок:
– Руки вверх! Хто таки будэте?
Украинец? Забросило. Неужели не предупредил Мерецков?
– Я командир отдельного батальона Брехт, – руки ни какие поднимать не стал.
– Брехт? – револьвер не убрал.
– У меня удостоверение вон там лежит. Вынул, чтобы не замочить.