Зейн нащупал ручку двери.
- О, нет-нет-нет! Она заперта! Но даже если ты сможешь ее открыть, представляешь, как тебя размажет по асфальту на такой-то скорости? Не торопись, брат, поговорим о смерти! Знаешь, что самое жуткое в моем положении? Знать, что, когда я умру, ты займешь мое место. Все мои места - на троне, в постели моей жены… А знаешь, что самое прекрасное в моем положении? Я могу забрать тебя с собой.
Зейн схватил руль, но брат оттолкнул его с неожиданной силой.
- Расслабься и наслаждайся, братишка! Сейчас мы с тобой полетим! - Смех Халида превратился в вопль бессильной ярости, когда он увидел, что Зейн, не сумев отпереть дверь, просто перепрыгнул борт открытой машины всего за минуту до того, как она слетела с обрыва.
Широкий коридор вывел ее в прохладный атриум, покрытый стеклянным куполом. Струи причудливого фонтана сверкали в солнечных лучах, проникавших сквозь прозрачную крышу.
Это было больше похоже на пятизвездочный отель, чем на больницу.
- Извините, что заставил вас ждать.
Эбби быстро повернулась на голос, едва не уронив с головы широкое шелковое покрывало, в которое ее с ног до головы укутали еще в посольстве, сказав, что это необходимая дань традициям. Покрывало было очень красивое, глубокого изумрудного цвета, оттенявшего ее глаза и волосы.
- Что скажете, мистер Джонс?
- Мы все заинтересованы в том, чтобы эта ситуация разрешилась как можно скорее.
Голос у него был тусклый и невыразительный, как и весь мистер Джонс. Наверное, так выглядят шпионы - он был совершенно незапоминающимся. Эбби никогда не могла восстановить в памяти его лицо, хотя встречалась с ним несколько раз в посольстве, да еще и при совершенно исключительных обстоятельствах.
Хотя в нынешней ситуации обстоятельства, которые привели ее десять месяцев назад в британское посольство в Арифе, уже не казались такими уж исключительными.
Ей тогда пришлось рассказать свою историю по меньшей мере десять раз десяти разным людям, пока не появился мистер Джонс. Он отвел ее в свой кабинет, усадил в кресло, налил ей чашку крепкого английского чая и, когда она немного успокоилась, внимательно выслушал. Затем задал несколько четких вопросов. Прочитала ли она бумагу, которую подписала?
Знает ли она имя человека, который ее спас?
Эбби растерялась:
- Да какая разница? Это же все ничего не значит, верно? Я же не замужем?
Джонс успокоил ее, заверив, что конечно, бумага, что бы это ни было, не имеет никакой юридической силы и она однозначно не замужем. Так что лучше ей забыть все случившееся, вернуться домой и жить как прежде.