В общем курсе истории литературы XVIII века Г. А. давал свою оригинальную концепцию тех социальных процессов, которые определяли подъем интеллектуальных и творческих сил общества времени становления новой русской литературы. В лекциях «пушкинского цикла» он характеризовал философию и эстетику эпохи, явившие себя в художественных особенностях литературы и в динамике формирования ее стиля.
Все мы посещали эти лекции, вне зависимости от того, были они для нас обязательными или нет. Весь факультет собирался слушать их. В аудитории (самой большой на факультете) яблоку негде было упасть. И конечно, привлекало не только содержание лекций, но и их блестящее исполнение. Лекции Гуковского увлекли многих студентов, меня в том числе. Они пробуждали живой интерес к широким горизонтам литературы и культуры, но, овладевая новым материалом и «пробуя себя» в разных сферах филологической науки, молодые люди не отказывались от «наработанных» материалов и от интересов, которые у них уже стали формироваться. Через год я перешла из фольклорного семинара Азадовского в семинар Гуковского, и XVIII век, его проблемы и его литература захватили меня, но тему для самостоятельной работы я выбрала «промежуточную», объединявшую научную проблематику фольклора и литературы XVIII — начала XIX века (поэма-сказка). То же было, когда я стала заниматься балладой «Жених» Пушкина. Фольклор и литература были в одинаковой степени «причастны» к этой теме. Однако Марк Константинович Азадовский шутливо обижался на мою «измену».
Анатолий Кукулевич, увлекшись античной литературой и новейшими теориями ее исследователей, соединил эти свои интересы с занятиями творческой деятельностью Н. Гнедича, его новациями в стихосложении и вопросом о месте его творческих исканий и достижений в поэзии пушкинской эпохи.
Георгий Макогоненко соединил свои новые занятия творчеством Пушкина с предпринятым им, в плане изучения литературы XVIII века, исследованием творчества А. Н. Радищева и Н. И. Новикова.
Илья Серман в занятиях творчеством И. А. Крылова выразил интерес к литературе XVIII века и «тяготение» к историческим реалиям начала XIX века.
Лекции и семинары Гуковского студентам казались праздником. Помню, что на свой экзамен по литературе XVIII века, который принимали Г. А. Гуковский и П. Н. Берков, студенты, не сговариваясь, явились в праздничной одежде, что совсем не практиковалось на других экзаменах.
Слушая лекции Гуковского, до войны мы неизменно отмечали конец учебного года «чествованием» любимого лектора, аплодисментами, преподнесением цветов, а однажды студенты гурьбой провожали его в отпуск на вокзале. При этом ему вручили макет памятника: на пьедестале восседала его фигурка, вылепленная Анатолием Кукулевичем, — несколько карикатурная, но похожая. Одним из студентов были по этому случаю сочинены стихи, которые заканчивались строками: