Привычным жестом я просунула в волосы пальцы и незаметно рванула на себе челку, это всегда помогало. Физическая боль, отвлекала от тяжелых мыслей..."Призраки...рассеются, сами собой, когда -нибудь."
— За что?
— Ах, не слушай меня, солнышко, твоя бабушка стала впечатлительной маразматичкой, — она улыбнулась и погладила меня по голове, — слышишь? Калитка скрипнула. Никита идет, подогрею...
Она неторопливо, тяжело поднялась со стула, но я опередила ее.
— Сиди, ба! Что я, чайник сама на огонь не поставлю?
— В этом возрасте нужно больше двигаться.., — возразила бабушка.
Дверь в маленькой прихожей скрипнула, впуская пришедшего. Я поравняла чайник на голубом огне конфорки и обратилась в слух. Шелест пакетов, звук снимаемой обуви, верхней одежды. Это тот самый случай, когда узнаешь человека, даже не видя его и не ощущая его привычный запах. Просто по характеру движений.
Никита вошел, и в маленькой кухне сразу стало как то тесно, словно всю мебель сдвинули к центру. Я обернулась, и облокотившись о край столешницы, замерла, молча наблюдая, как он деловито опустошает пакеты, выгружая все на кухонный стол. Мне не терпелось сейчас найти в нем черты того мальчишки, из моих воспоминаний, который бегал по этой кухне в детстве. И мне на секунду это удалось.
— Плодов шиповника я не нашел. Привезем в следующий раз, терпит?
Я махнула головой, отгоняя наваждение, этот глубокий, уверенный мужской голос, шел вразрез с моими воспоминаниями.
— Ну что ж поделать... натуральное все труднее и труднее достать, — снисходительно улыбнулась бабушка.— Моя пачка еще не закончилась, перетерплю.
Брат присел на табурет у стола и мельком торопливо заглянул в экран своего телефона. Бабушка восприняла сей жест по-своему:
— Торопитесь? Ну хоть чаю попей горячего с вареньем,— мученически протянула она и бросила взгляд на меня,— налей Никите.
Я демонстративно закатила глаза. "Сама знаю, когда и что!"
Меня всегда удивляло отношение бабушки к брату. Она отдавала свою любовь нам поровну, но как то искусственно его выделяла: словом, жестом.. словно боялась обидеть.
— Я как раз расспрашивала Женечку о тебе, о работе, о здоровье.
"Ну да, со мной мы уже разобрались, у меня же, как бы все нормально. Никаких проблем".
Я поставила перед братом кружку с чаем и отлила в пиалу варенье. Никита несколько раз макнул в малиновую жижу чайную ложку и тут же сунул ее в кипяток.
— Все устаканилось, Лидия Павловна, не переживайте за нас. На работе обычные запарки, к сессиям я уже привык, болеть некогда, — он еще не прикоснулся губами к чашке, — Жека, вроде не хуже других, по крайней мере не стремится брать нехорошие горизонты, все время в напряжении, я хорошо за ней присматриваю.—Брат покосился на меня и уголок его губ приподнялся в пренебрежительной усмешке. Мои глаза встретились с его и я оторопела. Этот взгляд, с толикой издевки и заговорщического налета откровенно "кричал", что я полностью в его власти.. и он прекрасно оповещен обо всех тайнах, ревностно хранимыми мною за сотнями "замков".