— Ну, это все объясняет.
— Я прослушала, ладно? Но она абсолютно уверена, что это относится к ней.
— Значит… мы поместили ее под защиту, верно?
— Чеймберс все уладил. Но она уверена, что Коутс никогда бы ей не навредил.
Винтер выглядел неубежденным… а потом немного голодным:
— Хотите что-нибудь поесть… или, может, выпить?
— Что у вас есть?
— Буквально что угодно, — сказал он, обводя рукой супермаркет за закрытым проходом.
— Бутылку красного?
— Сейчас будет.
— «Мальбек» или «Бордо Бленд».
— Эммм. Я посмотрю, что могу добыть, — улыбнулся Винтер, уверенный, что уже все забыл.
— Но если «Мальбек», то французское или аргентинское. — Уже наполовину высунувшись из их укрытия, Винтер раздраженно обернулся к ней. — Мой отец разбирался в винах, — извиняясь, сказала Маршалл.
— Сомелье?
— Алкаш. О, и еще не помешало бы немного сыра или крекеров… И, Винтер!
— Да? — спросил он откуда-то снаружи палатки.
— Вы не могли бы еще захватить пластырей и обезболивающих? У меня начинает сильно болеть рука.
Винтер вернулся через несколько минут с «одолженным» ужином. К счастью, он не заметил выражения ужаса на лице Маршалл, когда он передал ей бутылку «Мерло» из… Она даже не потрудилась дочитать этикетку, чтобы узнать, кто признался, что он ответственный за создание этого.
— Я подумал, — сказал Винтер, — когда был у стойки с сыром, — уточнил он, сам не уверенный, почему эта деталь стоила упоминания. — Рискну показаться снобом…
Они собирались ужинать «Мерло» и сырными треугольниками Dairylea.
— …кажется вероятным, что Роберт Коутс и его биологическая мать, будучи наркоманкой, жили в социальном жилье… пока его у нее не забрали.
— Я могу это проверить. А что? О чем вы думаете?
— Что Альфонс и его мать-наркоманка тоже жили в социальных резервах.
— Вы думаете, эти две семьи могли проживать в одном и том же месте? — заинтригованно спросила Маршалл.
— Просто из сказанного вами мне кажется, что если статуи представляют события его жизни, а жертвы разделяют черты с людьми в его жизни, тогда получается, что места тоже должны нести какой-то смысл.
— Хммм, — сказала Маршалл, отчасти раздумывая, но скорее потому, что у нее был набит рот. — Знаете, если бы вы иногда говорили такую умную хрень при Чеймберсе, он бы подождал вас и мы бы не вели этот разговор в палатке.
— Но что в этом веселого? — улыбнулся Винтер, чокаясь с ней бумажным стаканчиком.
— Дорогая, я… — Чеймберс застыл в дверном проеме. Ева ждала его, скрестив руки и уже в пижаме. — …Извиняюсь за что-то? — спросил он со слабой улыбкой, потратив вечер, предназначавшийся для их свидания, на обыск кабинета Коутса. — Что я сделал?