— Снимите его.
— Но… пресса.
— Это будет проблемой людей, которым платят гораздо больше нашего, — сказал Чеймберс. — И вообще, это вторично по сравнению с сохранением улик.
— Да, но…
— Послушайте! — рявкнул на него Чеймберс. Было слишком рано. — Если вас это так беспокоит, у вас есть мое благословение встать там, держа ваше мерзкое одеяло, пока сюда не привезут перегородку. Но снимите… его… сейчас же.
Когда пристыженный юноша отправился раскрывать жертву, Чеймберс подошел к краю воды, как всегда собираясь с мыслями, прежде чем взглянуть на очередное тело: на насильно вырванную из существования душу, как рябь на воде затрагивающую скорбью, потерей и злостью несметное количество других жизней — тех, кто знал жертву… кто никогда не узнает…
Вынырнув из своих раздумий, он покачал головой, ощущая, что философские взгляды Евы начинали мешать ему в работе.
В отражении в омывающей берег воде он наблюдал, как одеяло соскользнуло, открывая изуродованный шедевр, который он боялся увидеть. С уходящим в пятки сердцем он наконец-то заставил себя посмотреть.
С вплетенной в волосы короной и листьями, украшающими ее искусную резьбу, красивая женщина, нагая до пояса, стояла в прозрачной ткани, свободно свисающей вокруг ее талии и оживленной легким ветерком. И все же она выглядела умиротворенной, даже счастливой, с призрачной улыбкой, приподнимающей уголки губ, придающей ей еще более жуткий вид в сочетании с увечьями на плечах. Без обеих рук, фигура отбрасывала неровную тень, кожа обрывалась резко, неестественно, как расколотый мрамор — «Венера Милосская», возрожденная в изуродованной плоти.
Увидев достаточно, Чеймберс взобрался по травянистому склону, мимо все еще старательно держащего свое дырявое одеяло полицейского.
— Эй! — крикнул тот вслед Чеймберсу. — Вы куда?
— Чтобы вытащить из кровати кого-то, кто сможет вам помочь.
— То есть… это будете не вы?!
Не оборачиваясь, Чеймберс покачал головой: «Не я».
— Так, — начала главный детектив-инспектор Уэйнрайт, — кто хочет объяснить мне, что стажер из отдела по борьбе с наркотиками… опытный детектив из отдела убийств и… — строгая женщина еще раз сверилась с бумагой перед ней, — …охранник «Сэйнсбери» делают, проводя несанкционированное расследование дела семилетней давности?
Маршалл, уже почти забывшая, что она была всего лишь стажером, опустила глаза.
Уэйнрайт заняла должность третьего главного детектива-инспектора отдела убийств после Хэмма, вылетевшего со службы по непредвиденным «личным причинам», хотя Чеймберс считал, что это определение не полностью охватывает силу, с которой он избил одного из своих констеблей… который, в свою очередь, этого не предвидел. Все это конечно же замяли благодаря старому знакомому, убедившемуся, что неквалифицированный, некомпетентный и неуправляемый Хэмм уйдет с высоко поднятой головой, полной пенсией и прощанием, подобающим герою.