Элоиза кивнула, печально улыбаясь воспоминаниям, несмотря на то, что она только что узнала о герое своей истории.
— Это было по-настоящему потрясающе… по-настоящему. О! Или тот раз, когда я сломала руку и мне сказали, что я не смогу рисовать еще несколько месяцев. Я была абсолютно безутешна. Но Роберт… он сидел возле меня почти двое суток, создавая на моем гипсе самые прекрасные рисунки, которые я когда-либо видела, чтобы меня развеселить.
— Что он нарисовал? — спросила Маршалл с интонацией, больше похожей на завистливую подругу, а не полицейскую.
— Нас, — улыбнулась Элоиза с блестящими глазами. — Нас, как Аполлона и Дафну… Что? — спросила она, замечая обеспокоенные лица детективов напротив нее. — …Что?!
— Вам нужно будет поехать с нами.
— Вы не подумали расплескать здесь исскусственную кровь? Чтобы сделать все это еще более кошмарным, — раздраженно спросил Чеймберс у констебля Работяги (никто не знал его настоящего имени), увидев галерею увеличенных фотографий с мест преступлений рядом с величественными произведениями искусства.
Они привезли Элоизу в Скотленд-Ярд для дальнейших расспросов, сделав ужасающую комнату в отделе убийств своим штабом для их растущей команды. Завороженная впечатляющими изображениями, Элоиза прошлась вдоль стены с уликами, пока Чеймберс выгонял своих подчиненных и включал свет.
— Это все дело рук Роберта? — спросила она отрешенно и ошеломленно.
— Да, — кивнув, отозвалась Маршалл уважительным шепотом.
— Они даже по-своему красивые, не так ли? — сказала Элоиза. — Я имею в виду, это, конечно, ужасно. Бедные люди, — быстро добавила она, но не смогла скрыть искру восхищения в своих ореховых глазах.
— Не спешите, — сказала ей Маршалл. — Любая информация, которую вы сможете нам дать, даже пустяковая, может оказаться важной.
— Я правда не знаю, чем могу вам помочь кроме того, что Роберт очевидно воссоздал в них переломные моменты своей жизни… Но я думаю, вы это уже знаете. — В ответ она получила два непонимающих взгляда. — Вы этого не знаете?
— Возможно, вы сможете рассказать подробнее? — предложила Маршалл, решив, что это будет звучать лучше, чем прямое признание, что они понятия не имели.
— Их нашли в этом порядке? — спросила у нее Элоиза.
— Да.
Она вытащила из кармана очки и надела их, анализируя фото вскрытия Генри Джона Долана, будто оценивала картину:
— Роберт всегда чувствовал родство с «Мыслителем», этой одинокой фигурой, сидящей в глубокой задумчивости посреди хаоса, изображенного во «Вратах Ада»: вовлеченной и все же какой-то отделенной, — сказала она. — Существуют разные интерпретации: некоторые считают, что это Данте, раздумывающий о своих девяти кругах Ада, в то время как другие думают, что это…