Дрожать Лорин перестала.
— Что сейчас ужаснее всего?
Сомнений у Петры не возникло.
— Что Штих, Крёнер и Ланкау попытаются уничтожить любые следы прошлого. Любой ценой. Без колебаний.
— Так Брайан и подумает. Наверняка он на ту гору даже не поднимался. Если бы у него появилась возможность, он бы скорее за кем-то из этой троицы проследил. Где сейчас могут быть симулянты? Мы просто-напросто обязаны это выяснить. Потому что Брайан там же.
— Лорин, я ведь уже несколько раз повторила! Они могут быть где угодно!
Она смотрела в одну точку. С виду задумчивая и уставшая. Заговорила она вяло:
— Если воспользоваться методом исключения, то загородный дом Ланкау — наиболее вероятная версия. Иногда они туда ездят, чтобы их никто не беспокоил.
— Почему туда?
— А ты как думаешь? Дом стоит в стороне. Людей поблизости нет.
— Позвони туда.
— Не могу, Лорин. Ланкау себя оберегает. У меня нет номера. Это тайна.
— Как туда добраться? Это далеко?
— Двадцать минут, если на велосипеде.
— Где я велосипед возьму?
— И десять минут, если возьмем вон то такси, — перебила Петра и замахала руками.
Несмотря на возраст и многочисленные физические недостатки, в целом Ланкау все же оставался опытным солдатом. Он оценил ситуацию. После того как Арно фон дер Лейен уехал, оставалось только ждать. Он освободился, предупредил Штиха, а теперь ждал. Величайшая добродетель солдата.
В темноте, возле окна, смотревшего на дорогу, он погрузился в собственные мысли. Горы Боливии изобиловали возможностями. Рабочая сила, изголодавшаяся по приказам, истерзанные, заброшенные равнины — их можно приобрести за бесценок. Река Маморе была ему спутником, когда он в прошлый раз охотился там в окружении креолов — темнолицых, почтительных. Тогда он и принял решение. Пышная растительность, огромные запасы полезных ископаемых, пивные в Сан-Борхе и Эксальтасьоне, где воздух плавится, а из музыкальных автоматов чудесным образом льются родные песни в виртуозном исполнении Элизабет Шварцкопф.
Все это у него в будущем.
Благодаря появлению Арно фон дер Лейена такая возможность стала еще более реальной, чем когда-либо. Как только все закончится, он сделает этот шаг.
Последний шаг в сторону безопасности он совершит с легким сердцем.
Ланкау улыбнулся. Ему нравилось непривычное ощущение — сидеть одному в доме в полной темноте. Оно лишь укрепило его решительность, ненависть и силу, возникшие, когда он сосредоточился.
Так сильно его тело не болело с тех пор, как много лет назад он упал на горнолыжном спуске в Сент-Ульрихе, в Доломитовых Альпах. Щипало глаз, ныло плечо, а там, где веревка врезалась в руки и ноги, она содрала кожу, оставив пульсирующие красные полосы. А кроме того, когда развалился стул, он заработал шишку на затылке.