— Так я же ее забуду.
— А ты заново прочитай. Тебе так даже интересней будет.
Бубоч засопел. Их кэ-станцию и вообще весь гхьет обслуживает Аз’Маак, и с ним лучше не ругаться, потому что он единственный на весь гхьет… да и еще на много других гхьетов. Он наверняка сейчас не только с Бубочем разговаривает, но и еще с кучей других храков, да со всеми одновременно. Они, кэ-миало, в этом мире самые умные, и ничего-то им и не нужно, кроме информации. В ней живут, ею питаются, ею и с другими делятся.
Но книжку отдавать жалко. Он ее, небось, полгода читал, а теперь просто за перемещение отдаст.
— Не, я лучше чем другим заплачу, — сказал Бубоч. — Вот, забери…
А дальше Бубоч не запомнил. Как только перенесся на рынок, то сразу и забыл, чем он таким заплатил. Но вроде ничего важного из головы не пропало. Свое имя помнит, имена жен помнит, имена сыновей и дочерей… их он и раньше-то забывал все время.
Чего ж еще он помнит? А, на рынок же надо!
Но сначала бухать! Это самое главное!
В кабак-то ни с чем ценным лучше не идти — тюкнут тебе по балде, да и ограбят. Будешь потом валяться в канаве ограбленный, избитый и отжаханный. А вот астралки со счета никто не утащит, они там в безопасности. Так что если даже и нападут, будешь валяться в канаве просто избитый и отжаханный.
Не ограбленный.
— У Бубоча какая-то зацикленность на том, что его кто-то жахает, — заметил Дегатти, изумленно качая головой. — Он этого втайне желает, что ли?
— Или уже был негативный опыт, — предположил Бельзедор.
По Мпораполису Бубоч гулять любил. Особенно здесь, по улице Смертной Казни. Тут иногда, когда очень повезет, можно увидеть, как наказывают кого-то из господ. Не просто порют или кожу сдирают с пяток, а всерьез, по-настоящему.
Сегодня вот Бубоч увидел одного, и очень долго смотрел, радовался. Гхьетшедарий, да еще в истинном облике. Растянули беднягу между небом и землей, разъяли на миллионы нервов — и каждый испытывает мучительную боль. А сущность его бессмертная понемногу истаивает, принося неимоверные страдания.
Это долгая, лютая пытка, которая применяется только к предателям интересов Паргорона.
Бубоч спросил прохожего и узнал, что конкретно этот барин убил ларитру. И не просто убил, а превратил в ларитрин. Они после этого уже не возрождаются, их личности исчезают насовсем. И ларитры этого не прощают. Уличенных наказывают с абсолютной беспощадностью, даже демолорду могут по шапке дать.
Бубоч смотрел жадно, потом несколько камней кинул. Тут такое можно. Сильно мучить нельзя, потому что так можно ускорить пытку, а вот немножко можно. Барину еще и обидней будет, что его простой храк обижает.