Я не успеваю придумать концовку нашей легенды, потому что в это время над головой чудища проносится яркая вспышка. Она вспарывает ночное небо длинной оранжевой стрелой — и взрывается тысячами ядовито-желтых сгустков. Они валятся прямо на монстра, на землю рядом с ним, опасно близко рядом с нами, и в том месте, где разбиваются от удара об землю, поднимаются густые ядовитые облака.
— Закрой нос! — кричит Рэйвен, но я едва слышу его слова, потому что они тонут в разъяренном реве рогатого монстра.
Глава тринадцатая: Сиротка
Чудовище пытается стряхнуть их с себя, потому что зеленая гадость проливается на его пылающую кожу, оставляя после себя уродливые черные пятна.
Ему больно, но очевидно, что все это вряд ли способно причинить ему вред, потому что слизь лишь гасит пламя на его теле, но чешуя под ним не выглядит поврежденной. Наверное, это для него лишь чуть сильнее комариный укусов — скорее злит, чем пугает.
Судя по громкой несдерживаемой ругани Нокса — моя догадка верна.
Но подумать о том, что делать дальше, уже нет времени.
Тварь, которая мгновение назад как будто еще только думала, сжирать нас или нет, лихо перекидывает свою громадную секиру в другую пару рук и с ревом бросается прямо на нас.
Я изо всех сил цепляюсь в плечи Рэйвена, и тут же вскрикиваю, потому что его кожа под моими пальцами раскаленная, почти побелевшая, как металл только-то из кузнечной плавильни. Мои ладони горят от боли, но я все равно продолжаю держать его изо всех сил, как будто от этого зависит наше спасение, хотя это и невозможно.
Тварь со свистом замахивается.
Покрытое огнем лезвие топора сверкает над нашими головами.
Рэйвен стряхивает мои руки, словно бесполезный мусор.
Черные символы на его коже вспыхивают, сильная ударная волна отбрасывает меня в сторону. Легко, как тряпичную куклу, у которой совсем нет веса. Я отлетаю на несколько метро, приземляюсь в сырую траву, лишь чудом не ударяясь затылком о землю.
Топор монстра вонзается в землю ровно в том месте, где мы только-что стояли.
Снопы искр взметаются едва ли не до самого неба.
На землю валятся разрубленные надвое толстые ветки, и обугленные срезы такие ровны, что отсвечивают глянцем в полном свете луны.
Если бы не разлетелись в разные стороны… Плачущий, он бы просто разрезал нас надвое, как раскаленный нож — подтаявшее масло.
Не получивший свое монстр грозно воет и выдирает секиру из земли, замахивается по широкой дуге, в ярости разрубает ветки, которые валяются между им и мной, и мешают до меня добраться.
— Рэйв, лови своих напарников! — слышу громкий мужской голос и свист.