Но в новые времена, когда за Родину бьются мастера машинного доения Западной коровы, задробить приглашение начальство могло исключительно из зависти. Зависть испытывают к тем, кто сумел больше надоить в свой карман. На «Авроре» же красть решительно нечего. Музей — он музей и есть, причем из тех, где ни бриллиантов короны в запасниках, ни сокровищ мирового искусства на стенах. Кради не хочу матросский чайник образца девятьсот первого года. Нищ, как вдовая церковная крыса, музейный сотрудник; и должность командира такого музея — род почетной ссылки, тупик полусостоявшейся карьеры. Команды всей — сорок человек, пищевого и вещевого довольствия на них выписывается с гулькин нос, топлива и прочего добра — и того меньше, и кукует себе господин командир на зарплату, которой и кукушке всегда не хватало на воспитание детей.
А ответственности — как у командира офицерского атомохода: сплошные иностранцы шастают, от экипажей нейтральных шведских фрегатов до султанов Брунея и прочих цветных набобов, красы и грозы джунглей третьего мира и почти того света. Только и трясись, как бы честь флота не уронить, за упомянутую-то зарплату, которую по полгода упоминают, пока наконец дадут: жрать не на что, но честь поддерживай и уронить не моги. Опомнишься однажды — а ронять-то и нечего. Инфляция.
И нахимовцы постоянно на корабле околачиваются. Практиканты. Училище напротив. А где практикант — там бардак: водка, анаша и пропажа латунных гаек, которые можно продать на цветмет. Боевая рубка на амбарный замок закрывается, штурвалы наводки орудий шкертами привязаны!
Конечно, нахимовец — дармовая рабсила: прибрать-покрасить. А все равно неприятно — не служба, а детский сад. И вообще Нахимов — фамилия подозрительная, нерусская какая-то, строго говоря, фамилия. «Нахим» — що це таке? В истории флота про то ничего не указано, но есть слух, что из кантонистов был, не еврейским ли душком припахивает.
Так что служба у капитана первого ранга Петра Ильича Ольховского — не мед, как может показаться какому-нибудь бедолаге из Совгавани, гниющему годами безвылазно на своем железе по случаю отсутствия городской квартиры (если считать Совгавань городом). Родной флот позаботится, чтоб к каждой ложке меда офицеру неукоснительно прилагалось полбочки дегтя.
В управлении флота ему отцедили меда пипеткой: решение приняли соломоново, оно же традиционное. Сформировать делегацию из трех человек: один контр-адмирал из управления, второй — из штаба флота, а третьим с ними, в довесок, собственно приглашенный, каковой и едет на счет приглашающей стороны, согласно договоренности. Предложение это внес сам Ольховский: они там все наверху провернут, под это дело и его пустят.