Мне не хватает ее возни на кухне, когда возвращаюсь домой.
Даже елку убрать рука не поднимается, потому что ее наряжали мы с Алисой.
И когда в четверг вечером я вдруг понимаю, что контакт между нами оборвался уже на пять дней, мне вдруг становится очень хреново.
Потому что все это очень похоже на конец.
Бля, чем я думал, когда нес всю ту хуйню? Что было в моей голове?
Когда в четверг вечером все-таки нарушаю молчание и пишу, что могу забрать ее с работы, Алиса отвечает только около десяти: «Меня уже подвезли, но спасибо за предложение. Про ключи помню, извини, но вся неделя очень тяжелая. Следующая, надеюсь, будет свободнее».
В пятницу я решаю заехать за ней без предупреждения.
Просто дождаться, когда она освободиться, выйти, вручить огромный веник, который лежит на заднем сиденье, и сказать, что эта неделя без нее была очень хреновой.
Потому что это действительно так.
Но когда Алиса появляется на крыльце — после снегопадов Москву накрывает какой-то аномально теплый циклон и второй день идут дожди — замечаю, что она явно кого-то ждет.
Тянусь к дверце, чтобы выйти, но успеваю заметить, как ей навстречу идет какой-то здоровенный мужик с зонтом.
Где-то я его уже видел.
Со спины не узнать, особенно в темноте и за зонтом, но, когда они поворачиваются, я узнаю в этом амбале Марка Миллера — того самого, для которого готовил проект.
Чью руку пожимал, когда Алиса возила меня знакомиться с родителями.
Того самого, чьим успехом искренне восхищался.
Алиса садится к нему в машину.
И меня просто… укрывает.
Я даже не сразу понимаю, почему вместо того, чтобы мысленно поставить точку, завожу мотор и еду за машиной Миллера.
Куда они едут?
Почему вдвоем?
Что вообще Алиса делает с мужиком, который ей в отцы годится?
Он же лет на десять старше меня. Или больше?
Миллер просто подвозит ее домой?
Алиса говорила, что любит мужчин «постарше»… или я это придумал?
Или она говорила, что ее не смущает наша разница в возрасте?
От напряжения начинает побаливать голова, и следить за дорогой становится сложнее, особенно после того, как на первом же перекрестке автомобиль Миллера поворачивает в противоположную от дома Алисы сторону. На следующем светофоре так боюсь потерять их из виду, что опасно пролетаю на «моргающий» желтый.
Зачем вообще еду за ними?
Мне нужен этот геморрой?
Где-то подсознательно, как назойливыми молоточками стучит: «Пусть едет куда хочет, эта малолетка тебя игнорит всю неделю!»
Даже на мгновение почти решаюсь повернуть в другую сторону и вычеркнуть Алису из своей жизни. Проще поменять замок вместе с дверью, чем ждать, как собачонка, когда в ее системе ценностей произойдет тот самый «правильный период мариновки плохого мужика», после которого она снова обратит на него свое царское внимание.