— Не очень правильно спрашивать девушку о ее возрасте, — подняв на меня взгляд, произнесла Ямада. Когда она подняла голову, пирсинг на ее брови сверкнул на солнце, и из-за этого, у меня в глазах появились звездочки. — А насчет моего облика — да, так я выгляжу на самом деле. И нет — крыльев у меня нет.
— У-у-у, а вот это херово! Были бы у тебя крылья, можно было бы ночью в чью-нибудь хату проникнуть, и чего-нибудь клевого надыбать! Или прикинь… трахнуться в полете! Ки-ки-ки!
Ямада даже не стала что-то комментировать. А что, она ожидала какой-то умной мысли? Нет, я бы мог сказать что-нибудь умное, чтобы прямо совсем шокировать всех — например всю таблицу Менделеева рассказать — но нахрена? А еще я мог бы рассказать им все формулы термодинамики, механики и молекулярной физики, но опять же, нахрена?
— Эй, Хидео! — на крышу вдруг выскочила Кавасаки, чьи красные волосы растрепались на ветру, и пока она шла ко мне, задела этими волосами Миямото по лицу, который, кажется, едва не кончил на месте, ведь я знал, что президент школьного совета следит за своими волосами, и они были такими мягкими и шелковистыми, что…
И нет, тут дело не в «Head&Shoulders»!
— Чего? — нахмурив брови спросил я. Вид у нее был встревоженный, и я уже сразу приготовился к какой-нибудь херне. Особенно если учесть то, что она вряд ли бы пришла сюда, без особой на то причины. Если бы захотела пообедать вместе, то пришла бы ко мне в класс.
— Д-директор… тебя вызывает директор!
Мы все застыли как вкопанные. Ямада подняла голову, а мелкий… мелкому вообще пох! Насосавшись молока, он засунул в рот соску, и что-то агукая, залез на голову Ямаде и стал дергать ее за волосы.
— Ась? А на кой я нужен директору? — не понял я. Если честно… я начал ссыковать. В башку сразу полезли вьетнамские… тьфу ты, сука… школьные флешбеки, о том, что я творил за все время в школе. Особенно вспоминая парту выкинутую из окна, и изнасилование студентки.
Твою ж мать! Неужто меня выпизднут из школы? Ну ладно, хер с ним, пойду куда-нибудь работать… хотя, я уже представил, как будет орать дядя по телефону, который потом еще наверняка приедет и вломит мне так, что отрубленная рука покажется мелочью. Вот кто-кто, а уж он-то давно бы побил всех «пальцев», пусть и действовал бы более… добрее, без сильных искалечиваний и запугиваний.
— Кимура, если тебя исключат, то… — начала Ивасаки насмешливым тоном, но я не позволил договорить ей, приставив палец к ее губам, выдавив немного «ласковую» улыбочку.
— Мэй-то останется здесь, так что не надейся, что я вернусь в свой родной город, — глухо прошептал я, и как я мог заметить, по рукам Ивасаки пробежали мурашки от моего голоса. — Если меня исключат, то я стану худшим кошмаром этого города, ведь я придумаю что-нибудь, чтобы обходить законы… От меня не так-то просто избавиться, сладкая! Бу-га-га!