— Оставить вас в живых, или все же нет? — тихо спросил я сам у себя, ныряя по карманам чуваков. Пару десяток золотых у каждого обнаружилось точно, так что я решил оставить их в живых, но на всякий случай двинул каждому по морде с ноги, отправляя видеть не самые приятные сны. Глупо ухмыляясь, я уже собирался выйти из переулка, как сюда вдруг вошел какой-то горбатый старик в грязном балахоне, с очень уродливой рожей, и с не менее глупой ухмылочкой, которая выглядела до чертиков пугающей, из-за того, что его рот и без нее был сильно перекошен влево. Причем у старика, даже не могу сказать сколько лет я бы ему дал, уж слишком морщинистый он был, помимо прочего еще и глаза были разного размера — правый очень большой, чуть не с половину ебальника, а левый очень узкий.
— Кши-кши-кши! — не менее мерзко, чем я обычно, засмеялся горбун-карлик, чей рост едва доходил мне до груди, поглядев на валяющихся неудачников. — А что это тут происходит?
— Не твое дело, урод, — фыркнул я, и оттолкнув уродца, собирался выйти из переулка, но когда я проходил мимо него, эта сволочь вдруг схватила меня за низ куртки, и снова ублюдочно засмеялась. — Слышь, я тебе счас пальцы отрежу, если не отпустишь!
— Постойте, молодой человек, разве можно вот так бросать людей?! А если с ними что-нибудь случится?
— Да и хуй с ними! Если с ними что-нибудь случится, я буду только рад этому, — проворчал я. — И тебе бы лучше о себе позаботиться, говна кусок! Я тебе че сказал — быстро отпустил меня!
Честно скажу, мне было противно дотрагиваться до его руки своими, ибо его пальцы, державшие мою куртку, были сильно костлявые, скрюченные и покрыты какими-то волдырями. Черт, надеюсь у него нет никакой заразы, а то не хотелось бы мне стать таким же уродцем!
Не обращая внимания на мои угрозы, Горбун из Рокхана, снова захихикал, и утерев нос свободной рукой, вдруг покачал головой, злобно улыбнувшись.
— Кши-кши-кши! Таки шо вы такой злой, молодой человек? — хер пойми с чего, у него вдруг появился еврейский акцент. И ко всему прочему, старик вдруг сжал свободную руку в кулак, а когда разжал, то в ней лежал… косяк. И этот косяк он протянул мне. — Вы же курите? Если курите, то возьмите косячок, расслабьтесь! Зачем же быть таким злым с простым стариком, который не желает вам зла?
— Я тебе че, ребенок, которого любой незнакомец может затащить в переулок, пообещав ему конфетку? — нахмурился я, ударив ребром ладони по руке старика, заставляя его отпустить куртку, отчего он охнул, а затем вновь мерзко захихикав, сунул косяк себе в рот.